|
Ленина и изгнанию немецко-фашистских оккупантов с территории Ленинградской
области завершились к концу февраля. Это была блестящая победа. Ей радовались
все прогрессивные люди мира, с волнением следившие за жизнью и борьбой
многострадального города. От берегов Невы советские войска шагнули до берегов
Нарвы, твердой ногой вступили на землю Эстонской ССР, вышли к Пскову,
подступали к Острову.
Действия 2-го Прибалтийского фронта, являвшиеся составной частью операции по
деблокированию Ленинграда, протекали менее удачно. Здесь удалось выполнить
только первую часть задачи - сковать силы 16-й армии врага и овладеть
Новосокольниками. Бои носили очень напряженный характер, но в глубокий прорыв
не переросли, и войска остановились в 40- 45 километрах к востоку от Идрицы.
Южнее 1-й Прибалтийский фронт стоял на подступах к Полоцку и Витебску.
В итоге боевых действий наши войска оказались перед глубокой, хорошо развитой в
инженерном отношении обороной противника. На пути лежал, в частности,
Псковско-Островской укрепленный район, который подпирали с юга основные силы
16-й немецкой армии.
Разработкой замысла новых операций по разгрому противника на территории
Прибалтики Генеральный штаб занялся с середины февраля. Как всегда, это дело
возглавил А. И. Антонов. Я подключился несколько позже, по возвращении из Крыма.
Волховский фронт уже не брался в расчет - 15 февраля его расформировали.
Предложение о расформировании исходило от Л. А. Говорова. Он считал, что в
интересах единства управления войсками на псковском направлении вся полоса
Волховского фронта должна быть передана ему.
Ставка с ним согласилась. Но, как оказалось впоследствии, это было ошибкой.
Боевая действительность вскоре потребовала на том же примерно участке создать
3-й Прибалтийский фронт.
Обдумывая новые операции в Прибалтике, Генеральный штаб намеревался заставить
противника распылить усилия по нескольким направлениям, и в то же время мы
старались массировать собственные силы и средства на решающих участках. В
соответствии с этим общим принципом главный удар Ленинградского фронта
планировался на Нарвском перешейке в направлении Пярну и в обход Тарту с севера.
Второстепенный, но тоже достаточно сильный удар этим же фронтом наносился на
Псков, откуда предполагалось развить успех в низовье Западной Двины. Наконец,
некоторая часть сил должна была наступать в обход Чудского озера с юга на тот
же Тарту.
Главный удар 2-го Прибалтийского фронта, как и ранее, нацеливался на Идрицу,
Резекне. Вспомогательные удары готовились на Остров и Опочку.
На себежском направлении, примыкающем с юга к идрицкому, замышлялась операция
правого крыла 1-го Прибалтийского фронта. Однако главным силам этого фронта
предстояло развивать наступление на Витебск.
Объединение усилий на смежных флангах двух фронтов - 2-го и 1-го Прибалтийских
- по идее должно было создать перелом под Идрицей и положительно сказаться на
ходе всей операции в Прибалтике.
Такое соотношение ударов не только дробило немецкую оборону, но и сулило
изоляцию противника в Прибалтике с выходом наших войск к Риге.
В Ставке соображения Генштаба получили полное одобрение, и на основе их уже 17
февраля 1944 года 2-му и 1-му Прибалтийским фронтам были поставлены задачи. Для
координации действий этих фронтов Ставка направила в Прибалтику своего
представителя Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. Меня назначили к нему в
качестве начальника штаба. Воспринял я это, прямо скажу, не с восторгом.
Во-первых, потому, что прошлые операции в Прибалтике были не очень
результативными. И во-вторых, мне было известно скептическое отношение Семена
Константиновича к работникам Генштаба. Однако приказ есть приказ. Я еще раз
тщательно изучил все материалы, подобрал в помощь себе офицеров и был готов к
отъезду.
В назначенный день и час мы собрались на перроне Рижского вокзала. Маршал
несколько задерживался, и начальник небольшого специального поезда уже стал
нервничать: ведь даже незначительное запоздание при отправлении состава грозило
разрастись в пути до нескольких часов, поскольку дорога работала с перегрузкой.
Наконец маршал прибыл. Он был явно не в духе. Холодно поздоровался и прошел в
свой вагон. Мы разместились в другом вагоне. Поезд немедленно тронулся.
Через некоторое время меня пригласили к маршалу на ужин. Ужин этот обернулся
очень неприятными объяснениями.
|
|