истребителей. 

Мы со своей стороны тоже приняли некоторые дополнительные меры. К середине 
октября на идрицком направлении за счет переброски сюда управления и части 
войск бывшего Брянского фронта, резервов Ставки н соседей был создан новый 
фронт - Прибалтийский. Во главе его поставили генерала армии М. М. Попова, 
который незадолго перед тем очень остроумно провел операцию с выходом наших 
войск через полосу соседа на тылы брянской группировки противника. В результате 
быстро был освобожден весь массив брянских лесов и сам город Брянск вместе со 
своим крупным железнодорожным узлом. 

Теперь М. М. Попов пытался разгромить идрицкую группировку противника и открыть 
путь к Риге. С 1 ноября здесь также разгорелись очень трудные бои. 
Немецко-фашистское командование подтянуло на это направление пять дивизий с 
других участков фронта. Сопротивление врага резко возросло. Наше продвижение 
стало исчисляться сотнями метров. 

Надо было принимать еще какие-то меры, чтобы изменить положение в нашу пользу. 
Одной из таких мер являлась перегруппировка войск с идрицкого направления в 
полосу бывшего Калининского фронта{14}. Предполагалось, что после такой 
перегруппировки 1-й Прибалтийский фронт отобьет у врага Городок и Витебск, а 
затем устремится на Полоцк, Двинск, Ригу. 

На 1-м Прибалтийском фронте, кроме того, произошли изменения в командовании. С 
19 ноября 1943 года командовать им стал генерал И. X. Баграмян. На следующий же 
день по вступлении в должность он получил приказ "покончить с Городком". Но 
приказ приказом, а взять этот населенный пункт, очень важный для дальнейшего 
продвижения на Витебск и Полоцк, сразу не удалось. Он был освобожден от 
оккупантов лишь через месяц, в результате упорных и кровопролитных боев. 

И. В. Сталин очень пристально следил тогда за событиями на подступах к 
Прибалтике. Антонову и мне чаще обычного приходилось ездить к нему с докладом 
на "Ближнюю дачу". Однажды мы попали туда как раз в обеденное время (обедал 
Сталин в 9-10 часов вечера, а иногда и позже). Верховный быстро решил все 
вопросы и пригласил нас в свою столовую. Такое случалось не раз, и память моя 
зафиксировала некоторые любопытные детали. 

Обед у Сталина, даже очень большой, всегда проходил без услуг официантов. Они 
только приносили в столовую все необходимое и молча удалялись. На стол 
заблаговременно выставлялись приборы, хлеб, коньяк, водка, сухие вина, пряности,
 соль, какие-то травы, овощи и грибы. Колбас, ветчины и иных закусок, как 
правило, не бывало. Консервов он не терпел. 

Первые обеденные блюда в больших судках располагались несколько в стороне на 
другом столе. Там же стояли стопки чистых тарелок. 

Сталин подходил к судкам, приподнимал крышки и, заглядывая туда, вслух говорил, 
ни к кому, однако, не обращаясь: 

- Ага, суп... А тут уха... Здесь щи... Нальем щей,- и сам наливал, а затем нес 
тарелку к обеденному столу. 

Без всякого приглашения то же делал каждый из присутствующих, независимо от 
своего положения. Наливали себе кто что хотел. Затем приносили набор вторых 
блюд, и каждый так же сам брал из них то, что больше нравится. Пили, конечно, 
мало, по одной-две рюмки. В первый раз мы с Антоновым не стали пить совсем. 
Сталин заметил это и, чуть улыбнувшись, сказал: 

- По рюмке можно и генштабистам. 

Вместо третьего чаще всего бывал чай. Наливали его из большого кипящего 
самовара, стоявшего на том же отдельном столе. Чайник с заваркой подогревался 
на конфорке. 

Разговор во время обеда носил преимущественно деловой характер, касался тех же 
вопросов войны, работы промышленности и сельского хозяйства. Говорил больше 
Сталин, а остальные лишь отвечали на его вопросы. Только в редких случаях он 
позволял себе затрагивать какие-то отвлеченные темы. 

Позже, уже в бытность мою начальником Генерального штаба, мне приходилось 
бывать за обеденным столом у Сталина не только в Москве, но и на юге, куда мы 
вызывались с докладами во время его отдыха. Неофициальный застольный ритуал 
оставался там точно таким же. 

Однако вернемся к операциям в Прибалтике. Зимой 1944 года в Генеральном штабе и 
Ставке вынашивались новые замыслы в отношении этого района. Ожидалось, что 
ликвидация блокады Ленинграда изменит здесь положение в лучшую для нас сторону. 


Боевые действия Ленинградского и Волховского фронтов по освобождению города