срывать мероприятия военных властей и административных органов фашистских 
оккупантов". 

О главной цели партизанской войны - ни слова. Создание невыносимой обстановки 
для оккупантов часто оборачивалось тяжелыми бедствиями для населения. Нередко 
террористические акты, осуществляемые партизанами для "создания невыносимой 
обстановки", приводили к гибели большого количества патриотов и часто 
затрудняли выполнение основной задачи - срыва воинских перевозок. 

Маршал Г.К. Жуков утверждал, что круг перечисленных задач партизан, их важность 
говорит о том, что партизаны могли действовать только организованно, целыми 
соединениями и отрядами117. В действительности действия целыми соединениями и 
отрядами имели место в ходе рейдов или при внезапных налетах на слабые 
гарнизоны и склады противника, но наибольший урон врагу с малыми потерями и, 
как правило, вовсе без потерь партизаны наносили противнику диверсиями с 
применением минно-взрывных средств, особенно неизвлекаемых противопоездных мин. 
Применение автоматических противопоездных и противоавтомобильных мин давало 
партизанам возможность наносить большой урон противнику, не вступая с ним в бой.
 Наоборот, действуя целыми соединениями и отрядами, они часто несли тяжелые 
потери. При этом партизаны не могли вести длительных боев с противником, за 
пределами своего района или края, так как в ходе боя у них не было той 
возможности, которая была у противника, наращивать усилия и организовывать 
пополнение боеприпасами. Зато у партизан были весьма большие возможности 
уничтожать войска и боевую технику и другие средства во время перевозок в 
поездах. И опытные партизаны эти возможности умело использовали. Не 
соответствует действительности утверждение Жукова и о том, что повседневное 
руководство партизанскими силами на местах осуществлялось подпольными 
организациями нашей партии. В действительности партизанскими силами на местах 
руководили не подпольные партийные организации, а командование партизанских 
соединений, отрядов, которые руководили в начале войны партийными органами, 
возглавлявшими партизанские формирования, и не находившиеся в подполье, как это 
многие ошибочно трактуют, а уже после создания штабов партизанского движения 
они стали руководить партизанскими силами. 

Командирами особо мощных соединений Г.К. Жуков называет П.М. Машерова118, З.А. 
Богатыря, И.Е. Анисименко, Д.Т. Бурченко, которые были комиссарами бригад и 
соединений. При этом таких командиров, имевших большой опыт, как Г.М. Линьков, 
А.Е. Андреев, В.А. Квитинский и многих других, Г.К. Жуков не упоминает. Кто-то 
вписал Г.К. Жукову командира диверсионной группы М. Гусейн-заде119 в число 
выдающихся руководителей подпольных партийных организаций и командиров 
партизанских отрядов и соединений, которые сделали все возможное для борьбы с 
вражескими силами, умело взаимодействовали с нашими регулярными войсками. 
Группа М. Гусейн-заде в Югославии с нашими войсками не взаимодействовала. 

Насколько мало внимания Ставка уделяла партизанским силам, видно из того, что 
1-й заместитель наркома обороны и член Ставки на протяжении всей войны маршал Г.
К. Жуков не имел даже представления о численности партизанских сил. В своих 
воспоминаниях он пишет, что "в оккупированных областях РСФСР, по далеко не 
полным данным, в организованных отрядах партизан находилось 260 тысяч народных 
мстителей (на Украине - 220 тысяч, в Белоруссии - 372 тысячи)"120. В 
действительности общая численность партизан на всей оккупированной территории 
Советского Союза не превышала 250 тысяч, а на Украине только 47 789 человек 
одновременно. 

Генеральный штаб являлся основным рабочим органом Ставки по руководству 
вооруженной борьбой, но бывший его начальник в своих воспоминаниях, говоря о 
работе Генштаба, ничего не говорит о руководстве Сталина и Генерального штаба 
партизанской войной в тылу Вермахта. И это не случайно. Начальник Генерального 
штаба или в его отсутствие исполняющие эти обязанности, получая сводки и другие 
материалы от Центрального и Украинского штабов партизанского движения, на них 
фактически не реагировали. Да, как видно из воспоминаний генерала армии С.М. 
Штеменко121, который начал службу в Генеральном штабе в 1940 году и с 1943 года 
до конца войны занимал пост начальника Оперативного управления, в Генеральном 
штабе не было ни одного офицера, который бы занимался вопросами партизанской 
войны122. 

В годы Великой Отечественной войны мне довелось много беседовать с К.Е. 
Ворошиловым по этим вопросам. Он единственный член Ставки, который в довоенные 
годы занимался подготовкой к партизанской войне на случай вражеской агрессии. 
До назначения Главкомом партизанского движения, как я точно знаю, боялся 
обращаться к Сталину по вопросам движения без поддержки других членов Ставки 
или Политбюро. Да и будучи Главкомом Сталина очень опасался. 

Тогдашнее отношение руководства к партизанской войне получило отражение в 
Полевом уставе 1943 года. В нем впервые в пункте 17 были сформулированы те 
ошибочные понятия, которые заложили основу отношения к партизанам. 

Снабжение 

В Проекте Полевого устава 1943 года записано, что основой обеспечения партизан