специально обученных собак числом около 20. Их впору было награждать за умение 
отыскивать мины: большинство бандитских мин обнаруживали они. 

Глава 8. В Германии 

Перед тем как мне лететь в Германию, З.И. Кондратьев попытался назначить меня 
начальником автодорожных войск фронта, которыми командовал маршал Р.Я. 
Малиновский32. Когда же я явился в распоряжение фронта, оказалось что генерал 
Вострухов33 - начальник тыла - не согласовав этого с начальством, назначил на 
эту же должность еще кого-то. Получилось нехорошо. Мне выделили машину и я 
отправился обратно в Москву. Было начало 1945. Доложился Кондратьеву. 

Захар Иванович, мы вместе когда-то учились, очень обрадовался, что я пришел в 
его управление. Меня немедленно зачислили в дорожное управление с окладом 
начальника штаба, который был у меня в военной миссии. И предложил выделить мне 
людей для обучения, чтобы я занялся вопросами разминирования на коммуникациях в 
тылу наших войск. (Уже в Германии, на освобожденных территориях). 

Не могу не упомянуть здесь, что в Германию мы летели через Варшаву. Тогда я 
увидел как была разрушена Варшава! Так, пожалуй, не пострадал и Сталинград. 

Я собрал своих диверсантов, которые специализировались на минировании, и мы 
занялись разминированием, нашли собак и стали обучать их обнаруживать мины. 

С этой командой в начале 1945, я прибыл на 1-й Украинский фронт, которым 
командовал маршал Иван Степанович Конев34. Он знал меня еще с Калининского 
фронта, узнал и так сказать поразился: "А вы все еще подполковник? Вы были 
подполковником в 1942 году, а сейчас уже 45-й. Многие уже генералы". 

Мы приступили к разминированию тех трасс по которым нужно было ездить. 

Работа была очень трудная. Немцы устанавливали мины замедленного действия, 
причем мины с зарядами морских бомб. Морские мины они превращали в МЗД и 
устанавливали их на шоссейных дорогах, вблизи небольших мостов или виадуков, 
устанавливали так, чтобы их нельзя было объехать. Находить их было очень трудно.
 Немцы ставили их немного. Зато противотанковых и противопехотных было немеряно.
 

Минеры наши - специалисты опытные - ни один не подорвался. Немцы не 
устанавливали таких неизвлекаемых мин, как наши. Они поддавались извлечению, мы 
их извлекали достаточно легко, и это очень помогало нашим дорожным войскам 
обеспечивать постоянное и непрерывное передвижение по дорогам. Надо сказать, 
что содействие в разминировании оказывали и немцы. 

Вообще в Германии народ не сопротивлялся приходу нашей армии. Ее приняли 
нормально, чего нельзя сказать о Польше, на территории которой действовали 
представители Армии Крайовой, и о Западной Украине, где хозяйничали бандеровцы. 


Меня каждый раз поражало, как немцы вместе с нашими войсками восстанавливали 
железные дороги: работали очень хорошо и дружно. Хозяйство восстанавливалось 
интенсивно, и нам было легко работать. 

Был даже такой случай. Едем мы я, шофер и ординарец Валуйкин. Ночь уже и вдруг 
видим, идут пять человек. А у нас испортилась машина. Хотя мы были вооружены, 
но отошли в сторону (вдруг это бандиты). Немцы подошли. Мы скомандовали: Руки 
вверх! Сопротивления они не оказывали. Я учил немецкий лет семь, но говорил 
плохо. Все-таки кое-как объяснил, что нужно помочь довести машину до первого 
населенного пункта. Они активно включились. Шофер управлял, а немцы очень 
активно помогали вести машину полтора километра до населенного пункта, где мы 
остановились. Утром машина была исправлена. Вот так было в Германии. 

Затем меня направили на разминирование Берлина. Разминировал я и Потсдам, 
который в отличие от Берлина неплохо сохранился. Искали мы мины в тех зданиях, 
где должны были расположиться наши солдаты. 

Одна операция была проведена нами в Бреслау, где был окружен немецкий гарнизон 
тысяч на сорок. Им немцы сбрасывали боеприпасы с парашютов. Площадь окружения 
была небольшая и несколько парашютов упали в наше расположение. Я посмотрел, 
что с ними можно сделать. Решил предложить доставить эти боеприпасы по 
назначению к немцам, но только так чтобы они стали по существу минами-ловушками.
 Доложил Коневу. Он за эту идею ухватился и дал команду, чтобы эти парашюты 
выдали нам. Мы поработали над мешками, превратив их в мины. Результаты этой 
операции я смог оценить уже после падения Бреслау. 

В Германии мне довелось увидеть многое. Я видел обгоревшие трупы в бункере 
Гитлера. Я видел разрушенный союзниками Хемниц и Дрезден. Разрушения, 
произведенные союзниками, меня поразили. Он был разрушен без военной надобности,
 с той только целью, чтобы город не достался Советскому Союзу. Я расценивал это 
как террористический акт. То же самое могу сказать о Хемнице.