Второй тост я запивал разбавленной водкой. Потом долил в бокал еще минеральной 
воды. 

- Полковник! Все пьют водку, коньяк и вино. Вы комбинируете и уклоняетесь от 
выполнения своего гражданского долга. Видите, я выпиваю свой бокал полностью, - 
заметил Рэндольф Черчилль. 

- Свою норму я выпил, - ответил я. 

- Что за счеты, было бы охоты, - ответил он и тут же налил водку себе и мне. 

Слева от меня сидел заместитель начальника Советской миссии генерал-майор 
Мельников, спокойный в самых трудных условиях, обаятельный, чуткий и знающий 
начальник. У него можно было поучиться такту в обращении с иностранцами. Я 
налил ему в бокал минеральной воды, а потом поменялся с ним. Не знаю, заметил 
ли он, но Черчилль не заметил. 

Кто еще тяготился приемами, так это начальник Верховного штаба НОАЮ генерал 
Арсо Иованович. 

- Сегодня опять прием и опять бессонная ночь! - как-то посетовал он. 

С Арсо Иовановичем мне приходилось много работать, так как оба мы были 
начальниками штабов. Нам необходимо было лучше чем кому-либо знать обстановку в 
тылу противника, разрабатывать планы операций, оказывать помощь материальными 
средствами, составлять сводки донесений. 

В Москву 

В середине ноября 1944 года меня и начальника миссии генерал-лейтенанта Николая 
Васильевича Корнеева отозвали в Москву. В Югославии мы сильно проштрафились: 
Корнеев передал часть имущества, захваченного армией штабу Тито. Об этом было 
доложено куда cледует. Так что пребывание мое в Югославии было 
непродолжительным. Мы с Корнеевым остались без работы. 

Выехал я из Белграда в Будапешт, избрав такой маршрут, чтобы проехать по местам 
наибольшей активности партизан. 

Через несколько лет после войны (1948) наступил период, когда Сталин обвинил 
Тито в измене. Начались репрессии. Меня спасло от возможных тяжелых последствий 
только то, что Тито не успел меня тогда наградить. 

Вернувшись в Москву я поступил в распоряжение Разведуправления Министерства 
обороны. Начальник Управления со мной даже не разговаривал после нашей 
"промашки". Меня вызвали в Главное управление кадров. Здесь меня принял маршал 
Филипп Иванович Голиков25, который был также недоволен нашей работой. 

- Не выполняя точных директив, вы проявляете излишнюю торопливость. 

Был конец ноября 1944 года. Наши войска освободили весь Советский Союз. 

- Куда же Вас направить? Вы опоздали. Все должности заняты. Партизанской войной 
вам заниматься уже нечего. Тут, понимаете, штабы сокращаются. Есть запрос 
главного дорожного управления на опытных минеров, которые должны заниматься 
разминированием в тылу наших войск. Короче, наши войска прошли, а в тылу 
осталось большое количество немецких мин. Они продолжают взрываться и наносить 
урон. Вот организуйте себе такую команду и идите в распоряжение начальника 
дорожных войск. 

Так поздней зимой сорок четвертого года получил назначение в Главное дорожное 
управление Советской Армии для организации разминирования автомобильных дорог 
на территории Германии к Кондратьеву Захару Ивановичу (начальник 
дорожно-транспортного управления). 

Глава 7. Разминирование: найти и обезвредить 

Минная война 

Война в Испании показала исключительно высокую эффективность применения мин 
различного назначения в тылу противника. В результате тщательно продуманных и 
соответствующим образом обеспеченных операций противнику наносился значительный 
ущерб практически без потерь для партизан-диверсантов. Будучи начальником 
Центрального научно-испытательного полигона РККА в 1938-1939 годах я уделял 
большое внимание минно-взрывным заграждениям на железных дорогах и их 
разминированию. С этой целью велись экспериментальные работы по улучшению 
минно-взрывных средств и их установке, по обезвреживанию мин вероятного 
противника. На полигоне в это время сложился костяк минеров-загражденцев, таких 
как Баркарь, создавший специальный механизм для поточного подрыва рельсов. 
Одновременно совершенствовались средства для минирования войсками и 
партизанами: противопоездные мины, угольные мины и пр. Все это нам потом очень