- Стволы прочные, их еще дед мой закаливал, - сказал Громыка. Только в грудь 
дюже отдает, и в ушах потом от звона ломоту чую. 

Они долго бы еще говорили, но вышел в тамбур Алеша и сказал, что мама зовет 
пить чай с домашним вареньем. 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ 

Шмелев селился в заурядном деревянном доме, крытом потемневшей от времени 
дранкой. Дом стоял на окраине, Неподалеку от военного городка, и эта близость к 
расположению полков, к бойцам как раз и привлекала комбрига. Он мог в любой час 
дня и ночи пройтись в городок. И сегодня, приехав на рассвете, Шмелев захотел 
побывать в казармах. 

- Ты устраивайся, Катюша, а я схожу. 

- Куда тебя в такую рань понесет? 

Николай Григорьевич взглянул на часы. Пошел седьмой час. Потом, как бы желая 
убедиться, посмотрел в окно. И хотя еще все скрывала темнота, виден был только 
зимний белесый туман, рассвет вот-вот должен был рассеять ночную хмарь. 

- Пойду проведаю, как там в казармах, - сказал Николай Григорьевич. В 
распахнутой шинели он уже направился к двери, но жена стала на пороге. 

- Да ты всерьез или шутишь, Коля? Не спавши, даже не умывался - и в казарму? 
Успеешь, ложись-ка отдохни. 

Она упрямо настояла на своем и почти насильно стащила с его плеч шинель. "А 
впрочем, чего горячку пороть? - подумал он, чувствуя, как расслабли за 
бессонную ночь мускулы. - Отпуск у меня еще не кончился, можно и отдохнуть". 

Спать Шмелев все равно не лег. 

Он принес из сеней дров, наколол сухой щепы и растопил облицованную кафелем 
печь. Сидя у огня, он с мягкой улыбкой поглядел на жену, сказал: 

- Надо бы нам новоселье справить. 

- Успеется, - отозвалась Катя. - Меня беспокоит, есть ли рынок близко. За 
картошкой надо сходить, за овощами... 

- Гм... Да у меня этого добра на всю зиму припасено. Капусты целая бочка. 

Екатерина Степановна взглянула на него с притворным удивлением. 

- Кто это для тебя постарался? Вижу, пошаливал тут... без нас... 

- Было кому... - улыбнулся он, разглядывая свои руки с давними сухими мозолями. 


- И обеды, скажешь, сам себе варил? 

Николай Григорьевич подошел к ней, неожиданно поднял на руки, весело покружился 
по комнате. 

- Да будет тебе, Коля! 

- Я же по тебе извелся... - сознался Николай Григорьевич. 

Поутру Алешка побежал на улицу и скоро вернулся, весь взмокший, с глазами, 
полными радости. 

- Ой, здесь так здорово! Лес кругом, снегу полно. Я одного командира видел, 
обещал мне гильзы дать. Можем, говорит, из винтовки научить стрелять. Разрешишь,
 папа? 

- Рано тебе такими вещами баловаться. Увижу, уши отдеру, - строго заметил отец. 


Алеша обиженно скривил губы. 

- И бинокль не дашь? А в письмах обещал... 

Усмехнувшись, Николай Григорьевич сказал: 

- Бинокль хоть сейчас бери, на стене висит. 

Алеша пошарил глазами по комнате и от радости захлопал в ладоши. Подбежал к 
двери, снял с гвоздика бинокль и тотчас стал нацеливаться окулярами на вещи в