скорость, а не ваш штык и гусиный шаг решат судьбы будущей войны. - Шмелев 
помедлил, расстегнул шинель. - А что касается финской кампании, то... - комбриг 
опять помолчал, нервно шевеля черными бровями. - Она и посейчас вот где сидит! 
- Он похлопал себя по шее. - У многих незаживающие рубцы оставила, многие 
вернулись калеками. Но мы-то живы, а те... тысячи честных людей... лежат там, в 
снегах... И никогда не вернутся... Что и говорить, стоила нам эта война дорого. 
А почему? Тактика лобовых штурмов подвела нас. Ломать, лезть грудью на огонь, 
на доты - вот наша тактика... 

Пока Шмелев говорил, в палатке стояла гнетущая тишина. Генерал Ломов, словно 
пораженный этими словами, смотрел в угол. Шмелев только сейчас заметил тихо 
сидевшего в углу старшего лейтенанта с черными кудлами волос на затылке. 

- Вы, простите, ждете кого? - осведомился Шмелев. 

- Это товарищ со мной, - ответил за него Ломов. - Можете при нем говорить... 

Но Шмелеву говорить не хотелось, и он тяжело опустился на пенек. 

В палатку вошел офицер, весь увешанный ремнями, при пистолете в огромной 
потертой кобуре; он спросил, кто будет полковник Демин, и, вынув из кожаной 
сумки пакет, вручил его под расписку. 

Надрезав пакет, Демин осторожно вынул содержимое, прочитал, потом, снова 
хмурясь и слегка бледнея, перечитал. 

- Есть у вас разгонная машина? - вдруг сосредоточенно поглядел на Шмелева. 

- Дежурная есть, но вы можете поехать на моей... - ответил комбриг. 

Демин тотчас оделся, постоял раздумчиво, сказал: 

- Немецкий самолет возле Слонима приземлился. Еду на место происшествия. 

- Часто они блудят. Обычная история, - с иронией в голосе заметил полковой 
комиссар Гребенников. 

- Видно, не совсем обычная, раз требуют срочно выехать и расследовать, - 
ответил Демин и начал прощаться. Пожимая руку Шмелеву, спросил: 

- Значит, в отпуск? 

- Придется. Лучше поздно, чем никогда. 

- Поезжайте! - мягко сказал Демин и почему-то задержал взгляд на комбриге; в 
его умных, задумчивых глазах Шмелев уловил сочувствие. 

Когда Демин вышел, генерал Ломов обратил на комбрига осуждающий взгляд: 

- Видите, как нехорошо выглядим мы перед товарищем сверху. Доложит... 

Шмелев опять покосился на кудлатого старшего лейтенанта, сидевшего в углу, и 
ничего не ответил. 

Все умолкли. 

Только слышалось - шумела, гневалась непогода. Ветер крепчал, вздувал парусину 
палатки. Тягуче скрипели деревья, срывались с веток и гулко падали на 
смерзшийся полог ломкие льдинки. 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 

На аэродром Демин добрался в полдень. Немецкий самолет зеленовато-глинистого 
цвета стоял посреди взлетно-посадочной полосы. Возле него ходил часовой. 

Демин выслушал доклад дежурного по аэродрому и, уже направляясь к деревянному 
домику, уютно стоявшему под елями, спросил: 

- Погода летная? 

- Последние трое суток без изменений. Нормальная. Наши летают спокойно. А немцы 
уверяют, что из-за плохой погоды сбились с курса... 

- Как вы думаете? 

- Похоже, они принимают нас за детей. Во всяком случае, аргумент сомнителен. 

В домике Демин увидел немецких летчиков... Двое - в одинаковых светло-зеленого 
цвета комбинезонах. Маленький, с рыжеватыми и мягкими, как утиный пух, волосами 
на голове, и другой, сухощавый, с продолговатым носом и голубыми глазами,