- Ох, доченька, и не знаю, как выйдет. Пальто сшить - не ложку купить. Да уж 
ладно, выкрою деньжонок. 

В душе она не переставала надеяться на что-то лучшее в жизни, по крайней мере 
не хотела обременять отца. И когда Алексей сделал предложение, она не колеблясь 
дала согласие. Он нравился ей своим простым, хотя и несколько угловатым 
характером. Особенно по душе было завидное его трудолюбие. Ведь перед тем как 
пожениться, Алексей получил диплом в строительном техникуме, пошел на завод 
монтажником, а минуло полгода стал бригадиром. "Упорный", - отмечала про себя 
Наталья и радовалась, что оба они поднимаются по крутой лесенке, которая сулит 
им счастье... 

От воспоминаний Наталью отвлекло неприятное ощущение холода. Удивилась, что все 
еще стоит в своем легком домашнем платье у окна, касаясь плечом холодной стены. 


Раздались шаги в сенцах. По движениям, медлительным и грузным, догадалась, что 
пришел отец. 

- Обед еще не сварила? - спросил он прямо с порога и, как показалось Наталье, 
непривычно сухо. 

"Неужели все знает?.." - мелькнуло в голове Натальи. 

- Есть хочешь, да? 

- Не так чтоб... Уморился дюже, полежать хочу. 

- А я вот тебе подушечку вышиваю, - похвалилась Наталья. 

Отец погладил осторожно вышивку и сказал усмехаясь: 

- Подушечка добрая, да не по моей голове. 

- Почему? 

- Наркомам спать на таких подушечках... 

Наталья не стала спрашивать, почему именно они должны спать на таких подушках. 
Знала: отец помешался на этой самой политике, кстати и некстати произносит 
мудреные слова. 

Она подошла к печке и, отодвинув заслонку, вынула рогачом щи, попробовала - 
сварились, но отец уже прилег на лавку, а самой ей не хотелось есть. Присела на 
окованный жестью сундук, склонилась над вышивкой, снова возвращаясь к своим 
думам. 

"Как он ловко правит лошадью, - вдруг подумала она о Завьялове. - И какой 
внимательный. Настоял отвезти на санках, доверил самой править. А конь - ой как 
же несся!" 

Ей Вспомнилось, что муж, когда хотел научить чему-нибудь, объяснял без особой 
охоты - как учитель, повторяющий давно наскучивший урок. Завьялов же в 
обращении с ней был мягок, даже когда чуть не свалила санки, не вспылил, не 
накричал. 

Нет, Алексей и в первые дни был приметно грубоватым, говорил мало. Припомнилось 
ей, как после свадьбы они сняли комнату на окраине города, в Чижовке. Как-то на 
кухне испортился кран, и вода хлынула вдруг сильной струей, расплескиваясь во 
все стороны. Вместе с хозяйкой они с трудом завязали кран веревочкой, и вода 
пошла тише. Но вот, зайдя на кухню после работы, Алексей холодно произнес: 

- В помощники не взял бы, - и мгновенно сорвал веревочку, стал молча возиться у 
крана. 

Наталья быстро убрала кастрюли с готовым обедом и ушла в комнату обиженная. 
Постояла, успокоилась: "Стоит ли печалиться! То ли еще будет! Кабы всегда 
дорожка скатертью, так и головы не надо". 

Тогда эти пришедшие на ум слова еще больше убедили Наталью, что надо быть 
терпеливое, во всяком случае, по пустякам не ссориться. 

Все добродетели, о каких не раз говорили и подруги, и отец, были налицо, и 
Наталья жила покойно, однообразно, привычно и тихо: жила, давно уже не 
сравнивая мужа с кем-либо из мужчин, почти не обращая на них внимания. 

Но, удивительно, сразу пришелся ей по душе Завьялов, сразу взволновали его 
мягкий голос, его улыбка, когда светится и преображается все лицо. 

Против своей воли стала думать о нем все чаще и чаще. И вдруг сегодня такая