- Совсем чудно! - похвалил Гнездилов. - Как настроение людей? Отставшие есть? 

- Никак нет! - отчеканил Семушкин и смущенно добавил: - А что касается 
настроений... Заминка вышла. 

- В чем? 

Поглядев на уходящую роту, капитан Семушкин крикнул сержанту Кострову, чтобы 
тот вел людей в казарму, а сам, как-то вымученно улыбаясь, доложил: 

- Заминка, может, она и пустячная, но была. На марше, когда краем березняка шли,
 так бойцы роптали, дескать, в походе одним достаются пышки, а другим - синяки 
да шишки. 

- Кому это? - насторожился полковник. 

- Ягодки помешали, - не гася деланную улыбку, ответил Семушкин. Двое взводных 
шли обочиной, по травке, ну и ягоды по пути собирали. А бойцы шли по дороге, в 
пыли задыхались... 

- Что же для них, перины выстелить? - нахмурился Гнездилов и поглядел вслед 
бойцам, хотел было остановить и потолковать перед строем, ко глянул на часы, 
помедлил и обратился к капитану: - Сегодня же соберите людей и от моего имени 
скажите им: "Вы два года отслужите и вечно с ягодками будете, а командир 
марширует пожизненно. И жены не видит... У кого будут вопросы?" Понял, как 
нужно влиять? - добавил полковник. 

Он взглянул на часы и велел подогнать стоявшую под аркой машину, но сразу не 
сел, прохаживался по лагерю, отдавал то одно, то другое распоряжение. Для 
банкета отведен был летний клуб, покрытый дранкой. Чтобы создать гостям уют, 
полковник приказал выстелить подъезд и земляной пол в клубе кленовыми и 
березовыми ветками, а на окна и столы поставить вазы с цветами. 

- Где же набрать столько ваз? - развел руками начпрод. 

- А женушки наши - это же заядлые любительницы цветов. Вот и мобилизуйте! 
Подходец нужен, смекалка... 

Гнездилов шагал дальше, а следом за ним, жуя шинами хрусткую, перемешанную с 
песком речную гальку, двигалась машина. 

- А это что такое? - спросил он, указав пальцем на кучу валежника под вязами. - 
Убрать, чтобы не портил вида... Я отбуду сейчас в укрепрайон за генералом, а вы 
мне... - обратился он к коменданту лагеря, - наведите порядок в лагере, чтобы 
глаз радовало! - Гнездилов ввалился в машину и поехал по главной аллее. 

На старую границу, которая после сентябрьского похода 1939 года осталась в тылу,
 полковник Гнездилов приехал в обед. Он полагал, что на станции Негорелое ему 
удастся найти штаб укрепрайона, а там помогут быстро отыскать генерала Ломова. 
Раньше этот район усиленно охранялся, сюда не мог попасть даже он, старший 
командир, но теперь - и это особенно поразило Гнездилова - никто не спрашивал у 
него документов, даже не обращал внимания на прибывшую невесть откуда покрытую 
дорожной пылью машину. Навстречу ему медленно волочилась подвода, груженная 
только что нарубленным в болоте ольховым сырцом. Наверху, в ворохе хвороста 
блаженно лежал ездовой. "Где же укрепрайон?" - беспокойно подумал Гнездилов. В 
переулке он увидел человека в зеленой фуражке. Тот сидел на мотоцикле возле 
перекошенного дощатого забора и силился завести мотор. Гнездилов поманил к себе 
пальцем пограничника. 

- Как мне попасть в штаб укрепрайона? 

Тот в недоумении скосил глаза на петлицы Гнездилова: 

- Штаба, как такового, товарищ полковник, нет... Есть группа по демонтированию. 


- Вот-вот, это мне и надо, - пробасил Гнездилов и обрадовался, узнав, что 
пограничник спешит туда же. 

Километров семь проехали они вдоль вспаханной полосы. Когда-то эта полоса 
бороновалась чуть ли не каждый день - не только следы нарушителя, а даже еле 
приметные следы птицы или зверька замечались дозором, а нынче на этой полосе 
земля затвердела и заросла лебедой, лопухами... 

Комдив застал генерала Ломова возле дота с развороченным подземным ходом. 
Генерал был одет легко - в защитного цвета комбинезон с застежкой "молнией" на 
груди. В руке он держал лопату. Быстрым взглядом генерал окинул Гнездилова и, 
перехватив левой рукой лопату, подал ему правую. 

- Поразмяться решили, товарищ генерал, так сказать, предаться немудреному труду