приют людей в горы. 

До поры до времени Степан Бусыгин оставался в доме. И о нем кто-то донес в 
жандармерию. Однажды вечером в дом папаши Черви непрошеным гостем явился 
начальник участка Палладий. Папаша Черви, почуяв что-то неладное, хотел 
преградить ему дорогу и не успел: полицейский перешагнул через порог, пяля 
глаза, казалось, на все углы. 

- Что нужно, синьор Палладий? - медленно, врастяжку проговорил папаша Черви и 
уставился на него взглядом недобрых глаз. 

- Воды мне... Уж больно жарко, - говорил жандарм, вытирая шею платком. 

- Боюсь, не это привело в мой дом, - все так же сухо говорил Черви. Жара спала..
. Что вы хотите получить из моего дома? 

Он снял со стены черпак, набрал из ведра воды и подал. Тот пил жадными глотками,
 заливая за ворот мундира. 

- Ай, синьор, ведь вы и вправду пить захотели, не уступите любому... - он хотел 
сказать "животному", но удержался. 

- Кому? - грубо спросил жандарм. - Договаривай, папаша Черви, да не 
заговаривайся. 

- Любому здоровому мужчине, - добавил папаша Черви, чем вызвал улыбку в глазах 
жандарма. Тот попросил еще воды и присел у стола, видимо собираясь не один час 
посидеть в доме. Папаша Черви зачерпнул еще ковш, поднес жандарму, сказав: - 
Синьор Палладий, мы на воду не жадны, можете выпить целое ведро. Да вот со 
светом плохо, нет ни керосина, ни бензина, так что сейчас погаснет лампа... - и 
Черви подкрутил фитиль. В комнате наступил полумрак. 

Жандарм встал, заглянул в смежную комнату, потом в чулан и наконец выпалил 
напрямую: 

- Вы здесь, случаем, русского бандита не прячете? 

- Кого-кого, синьор? Для бандитов мой дом не приспособлен. 

- Ну, этих беглецов, военнопленных?.. 

- Вот с этого и надо бы начинать. А то вон как надулись!.. - папаша Черви 
подошел к нему, потрогал тугой живот: - Идите домой... Завтра вдвоем будем 
искать беглых. Вы, значит, вилами будете ворошить всюду, а я с цепью. Как 
нащупаете, сразу накинем на руки цепь - и к столбу! 

Жандарм немного потоптался, прислушиваясь, и ушел. 

Ночью папаша Черви куда-то уходил. Вернулся, когда еще не светало. С ним была 
дочь трактирщика Лючия. Не заходя в семейную половину дома, папаша Черви прошел 
на ту сторону, где находился сеновал, разбудил младшего сына, потом Степана 
Бусыгина. 

- Чего, папаша Черви, ехать куда или случилось что за ночь? спросонья нехотя 
спрашивал Бусыгин. И даже когда узнал, что с вечера начальник жандармского 
участка интересовался иностранными солдатами, лично им, остался безразличным и 
проговорил: 

- Зачем я им понадобился? 

- Ехать вам надо... В горы... Лючия знает дорогу в штаб... 

Горизонт едва забелел, когда они выехали вдвоем на велосипеде, Лючия сзади, 
держась за спину Бусыгина. В темноте, незаметно для агентов ОВРА* и жандармерии 
они проскочили людные селения и дороги. Рассвет наступал медленно, и было, как 
всегда в такую пору на заре, холодно. 

_______________ 

* О В Р А - тайная фашистская полиция. 

Едва появился из-за гор опалый краешек белого солнца, как все вокруг 
раздвинулось и заиграло! Вон и делянки лоскутных полей предстали перед глазами 
Бусыгина, и оливковые, пепельного цвета рощи потянулись. Вдоль дороги росли 
черешни и шелковицы; черешни давно были убраны, а шелковицы осыпались, и под 
деревьями и прямо на дороге лежали раздавленные темно-красные и желтые ягоды - 
будто кровавое месиво! 

Проезжая через речушку с мостком, обозначенным каменными стойками, Бусыгин 
разглядел хрустальной чистоты воду и остановился. Лючия неохотно слезла с