- Советские армии в удобный час навязали нам контрнаступление. Это 
контрнаступление ведется мощными силами, которые нельзя сдержать, и дело идет к 
отходу наших... 

- Садитесь, безмозглый манекен! - крикнул Гитлер так громко, как будто вокруг 
сидели оглохшие или сам он оглох и не слышал собственного истеричного голоса. 
Но, тотчас взяв себя в руки, Гитлер обвел глазами зал, задержал пристальный, 
доверительный взгляд на Йодле, будто запамятовал и расхождения с ним, и то, как 
собирался изгнать его со службы. Все же не изгнал, а, наоборот, в январе 
нынешнего года вручил ему золотой значок партии, увидев в нем новые качества и 
убежденного нациста, и преданнейшего военного советника. - Доложите, генерал, я 
верю вам, - обратился он к Йодлю. - Что там случилось, какой может быть отход? 

Прежде чем доложить, Йодль, хмурясь, потрогал брови, как бы собирая их у 
переносицы, откашлялся, тоже поперхнувшись, чем вызвал невольный ропот и 
ухмылку на лицах, но стерпел, будто его не касалось, и заговорил 
принужденно-монотонным голосом: 

- Война не состоит из одних удач, случаются и спады, когда фортуна изменяет, и 
вернуть ее можно только выдержкой, напряжением потенциальных сил и возможностей.
 Не стоит удивляться, тем более поддаваться настроению паники от того, что 
произошло под Курском: мы вынуждены отходить. Но, поймите господа, и русские 
исчерпали здесь свои последние стратегические резервы. Битву выигрывает одна 
сторона, другая - проигрывает. Это неизбежно, как эпизод в цепи многих сражений 
и битв, которые выигрывали мы... - И тут Йодль, желая угодить фюреру, пустился 
в рассуждения о приверженности армии национал-социалистскому делу. - Нет 
необходимости доказывать в этой аудитории то, что национал-социалистское 
движение вырвало Германию и нацию из того тупика, в котором мы находились после 
навязанного нам унизительного Версальского договора. Именно 
национал-социалистское движение сыграло значительную роль в пробуждении в 
немецком народе стремления к созданию военной мощи, к наращиванию военного 
потенциала и вооружения страны. Эти грандиозные задачи возможно было достичь 
лишь при помощи синтеза обеих сил - поднятия духа и веры нации и одновременно 
вооружения, что стремился осуществить и так удачно осуществил фюрер. Это был 
переломный момент в истории Германии... Теперь задача усложнилась, но она по 
плечу нам. Дальнейшие перспективы войны зависят от напряжения сил и ресурсов. 
Объявленная вами, мой фюрер, - склонясь к Гитлеру, говорил Йодль, - тотальная 
мобилизация в конце концов создаст перевес чаши весов в нашу пользу. Миллион 
резервистов, который станет под ружье, - вот где надо искать источник к 
победному завершению войны... 

Пока говорил Йодль, Гитлер кивал головой, довольный его вескими доводами и 
убежденностью. 

Фюрер посчитал возможным на этот раз не выступать, что было редко с ним. Он как 
бы мимоходом заметил: 

- Всякие отходы - глубокие или эластичные - я запрещаю. Сдача позиций - это 
поражение, а поражение ведет к проигрышу войны... Русские потому удержались от 
поражения, что они стояли и умирали. Мы должны учиться и у своих противников и 
вытравить из головы всякую мысль об отходах... 

Завершив совещание, Гитлер уже собирался удалиться в свою комнату отдыха, как к 
нему приблизился фельдмаршал Кейтель и зашептал, бледнея: 

- Говорите громче, - попросил, настораживаясь, Гитлер. 

- Мой фюрер. Я не хотел вас беспокоить, по и скрыть не могу... В Италии дела 
неважно складываются... 

- Каким образом? 

- Там законное правительство нашего верного дуче... небрежно оттеснено. 

- Свергнуто? - напрямую спросил Гитлер. 

- Свергнуто, мой фюрер. И король заодно с мятежниками, правителем сделан маршал 
Бадольо. 

- Предатели! Предатели, эти итальянцы... Знал, что им ни на грош верить нельзя. 
Они недостойны своего дуче, макаронники и скрипачи... простонал Гитлер и как-то 
вдруг обмяк и поволокся к себе в комнату, еле переставляя ноги. 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ 

Седьмой день на многие сотни километров от Орла до Белгорода гремели долбящие 
удары, дрожала земля, дрожала, неподатливо вминаясь, траншейная и бетонная 
оборона. Седьмой день гигантские клинья из металла и огня, как бурав в гранит, 
входили все глубже в оборону советских войск, увязали, ломались, не в силах 
пробить ее многослойную толщу. Временами казалось, вот-вот будет совершен