- Пожалуйста. Только не хотите ли отобедать, в семейном кругу с нами посидеть? 

- Как в семейном? - не понял Жуков и пошевелил подбородком, что было верным 
признаком вспыхнувшего негодования. - С собой женщину возите? 

Генерал Катуков потупился, жалея, что слишком разоткровенничался. 

- Со мной жена, Катерина. - И, желая раздобрить маршала, который питает 
слабость к рыбным блюдам, добавил, играя улыбкой на широком крестьянском лице: 
- Уха есть. Свежую рыбку подаст на сковородке пальчики оближешь! 

Как и следовало ожидать, от рыбы маршал не отказался, но ел торопливо, 
поглядывая в проем двери палатки на машину. Между тем Катуков счел уместным 
предложить: 

- А может, отдохнете с дороги? У нас трофейные киноленты, взятые в 
разгромленной немецкой роте пропаганды. Можно посмотреть. Любопытные вещи 
выясняются из этих кадров. 

- Что именно? - заинтересовался Жуков. 

- Во всех видах обнажается рейх и Гитлер, - сказал Катуков. - Я, грешным делом, 
не верил, особенно нашему юмору, когда писали, что фюрер бесноватый и чуть ли 
не психопат, а посмотрел их же ленты, и нацисты сами себя этими кадрами высекли.
 

- Что же посмотрел? - спросил Жуков. 

- Вся жизнь его запечатлена. И даже как держит себя на трибуне: то говорит 
властно, чувствуется, именно фюрер германский, а то вдруг закатит глаза, как 
одержимый или сумасшедший, то неожиданно начнет махать руками, весь сгибается 
от гнева, едва до пола не достает. 

- Наэлектризовывает обывателей, своих генералов и партию нацистов, заметил 
Жуков. 

- Верно, - кивнул Катуков. - А вы бы посмотрели захват фашистами власти... 
Штурмовики на бронированных машинах... Ревут сирены... По ночам огромные костры 
на площадях, сжигают неугодную для них литературу... Крупным планом дано 
факельное шествие, а спустя годы - марширующие солдаты рейха в лобастых касках, 
захват городов и стран Европы, расстрелы неповинных людей, виселицы... 

- Это страшно смотреть, - вмешалась в разговор Катерина. - Так они утверждались 
во власти. И что самое удивительное, есть кадры: замуровывают плиту, похожую на 
книгу, и на ней надпись золотым тиснением в память о тысячелетии третьего рейха.
 

- Замуровывают. Обещают третьему рейху как минимум тысячу лет, строго 
проговорил Жуков. - Ну и змеи. - Вставая, жестко добавил: - Одного только не 
учли: мы этот фашистский рейх в ближайшие времена похороним. Похороним, как 
падаль!.. Пора двигать! 

Поездку в войска, занимавшие оборону здесь, в среднерусской полосе, не впервые 
совершал маршал Жуков, приезжал и в марте и в апреле. Ему бы не стоило 
утруждать себя и тратить время в такой сложной обстановке, когда с часу на час 
может грянуть битва. Впору бы занять место на командном пункте и ждать, когда 
загромыхает артиллерия. Сколько раз обследовал он вот эти пригорки, речки с 
низкими берегами, доступными для прохождения танков, лощины, овраги с крутыми 
откосами, тощие редковатые рощи, в которых не то что укрыть боевые машины и 
артиллерию, а и скачущим по кустам вертким сорокам негде спрятаться. Недаром же 
пришлось маршалу затребовать отовсюду со складов и с других фронтов целые 
вагоны маскировочных средств. Лично им были уже объезжены и исхожены места и 
районы обороны, протянувшейся на обширных пространствах, но, как и месяцем 
раньше, маршал все это вновь объездил, исходил, не гнушаясь ни пылью дорог, ни 
жарою, от которой порой изнывал до гнетущего состояния. "Надо!" - внушал он 
себе и, переспав короткую летнюю ночь, вновь с рассветом отправлялся в путь. И, 
приехав на место в тот или иной район, маршал с повышенной придирчивостью 
выявлял и подмечал то, что иные не могли увидеть и понять. Бывало, не раз 
обрушивал на иных свой гнев, и после его отъезда летели звездочки с плеч, а то 
и вовсе погоны с начальников-ротозеев. Маршал был строг, но его строгость 
диктовалась военным временем и не выходила за рамки справедливости. Он подумал 
сейчас о том, что, может, и напрасно порой был слишком резок, делали же намек 
знакомые, равные ему в звании начальники, что не следует рубить сплеча. 

- Так надо. Не мне лично, а в интересах дела требую, - подумал он вслух, и 
генерал Катуков невольно поежился, спросив: 

- У вас какое-то замечание, товарищ маршал? 

- Нет. И откуда вы взяли? - отозвался Жуков и опять задумался.