развязно выкрикивая, направились в трактир. Один из них, рыжеволосый, оттолкнул 
ногой лишний стул, крикнул своим парням, но так, чтобы слышал и хозяин 
трактира: "Если не даст вина, то набьем морду итальянцам вместе с дуче!" Все 
захохотали. 

Хозяин трактира синьор Розарио ничего не сказал в ответ, лишь поморщился. Вино, 
конечно, нашлось. Да и как можно иначе, ведь немецкие военные и в Италии ведут 
себя, как покорители. Заметив у стойки оробело притихшую девушку, рыжеволосый 
немец встал, налил два стакана вина, поднес один девушке, хотел с нею чокнуться,
 но та отказалась пить, порываясь уйти за ширму. Рыжий плеснул из стакана ей на 
грудь. Девушка вздрогнула, глаза ее вспыхнули ненавистью, тогда рыжий рванул ее 
за запястье руки, оставив в своей ладони часы с тонкой золотой цепочкой. 

Девушка вскрикнула и хотела отнять часы. Но рыжеволосый своей ручищей взял ее 
за подбородок, чмокнул в губы и потянул за руку. Неизвестно, чего он хотел от 
нее - то ли увести за ширму, в темный угол, то ли ударить. 

Совсем неожиданно шагнул к немцу Бусыгин, высокий, дюжий, суча кулаками, и 
немец остолбенел, готовый ответить на удар. Между ними встал хозяин трактира. 
Он что-то громко произнес, обращаясь не к одному зачинщику, а ко всем немцам, 
сидящим за столом. Напряженно, словно молодая тигрица, готовая к рывку, стояла 
Лючия. 

Немец покосился на нее и притворно ухмыльнулся. Что-то помешало ему разделаться 
и с высоким, неизвестным для него Бусыгиным, и с хозяином трактира, и он сел в 
компанию с краю стола, сбычив взгляд. 

Боясь, что солдаты учинят погром, хозяин принес еще вина. Немцы о чем-то 
заспорили между собой. Не расплатившись, они бесцеремонно поднялись и покинули 
трактир. Когда машина с угрюмо сидящими итальянскими солдатами отъезжала, 
рыжеволосый немец все же дал очередь из автомата по окну. Пули вжикнули в стену 
напротив, оставив на штукатурке рваные дырки. 

Не сразу опомнились и пришли в себя в трактире. 

Лючия смотрела на Бусыгина, дивясь его смелости. 

- Ну и времена, синьоры, - сказал Розарио. - Глупые были итальянцы, поверили 
своему дуче, поверили Гитлеру... А теперь итальянцы в плену у германских 
оккупантов. Ну и вре-ме-на! - протянул он удивленно. 

Синьор Розарио гневно посмотрел вслед только что уехавшим немецким солдатам, 
прошелся к двери, закрыл ее на щеколду и вернулся за стойку. О чем-то задумался.
 Презрительно и немигающе поглядывал на дверь, будто он готовился к какому-то 
важному и решающему шагу в своей жизни. 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ 

Зыбкое время пало на города и села Италии. По дорогам громыхали транспортные 
машины, немецкие войска разоружали итальянские гарнизоны, занимали провинции. 
Фельдкомендатуры вползали в центры городов, вводя комендантский час и жестокие 
репрессии. Смутные известия еще больше увеличивали страх среди населения. 

Бусыгина и Данилу укрыли в трактире. Спали они на чердаке. И если бы рано не 
начали ворковать голуби, они могли бы проспать до высокого солнца. 

Снаружи по лестнице поднялся на чердак хозяин трактира, справился поначалу, как 
себя чувствовали на новом месте. Он понимал, что голуби мешали спать, а ничего 
не поделаешь, все-таки на чердаке безопаснее. Из его скудного запаса слов, 
сдобренных красноречивыми жестами, Бусыгин и Данила поняли, что немцы 
продолжают облавы. Нужно все время быть настороже. 

- Трактир... Много синьоров! - размахивая рукою, говорил хозяин. Много глаз! 

Трактирщику, помогавшему партизанам, пришлись по душе Бусыгин и его товарищ, 
теперь они познакомились еще ближе. Синьору Розарио не хотелось отпускать 
русских товарищей, а надо - время военное. 

В полдень на чердак вместе с хозяином поднялся мужчина лет тридцати на вид. 
Большие черные глаза были приветливы и доверчивы. Он поздоровался, крепко и 
порывисто пожав руки, пытался что-то говорить, но разобрать невозможно, только 
угадывался смысл слов и жестов. 

Синьор Розарио позвал дочь. До войны Лючия была студенткой Миланского 
университета, изучала славянские языки и могла сносно изъясняться по-русски. 
Она была рада угодить русским парням, особенно этому высокому и смелому 
Бусыгину, который нравился ей. 

- Передай товарищам, - сказал Розарио, - это - Феррари, рабочий завода города 
Реджо. Надежный человек. Антифашист.