- А чего показывать: танк как танк. Из уральской стали и побивает крупповскую! 

- А все же покажи гостям, - настоял Гребенников. 

Они подошли к его танку, и сержанту велено было снять чехол с орудия. 

- Считай, Верочка, сколько звезд помечено на стволе пушки, предложил 
Гребенников. 

Звезд было много, Верочка даже сбилась со счета. Вновь пересчитала, объявив, 
что их четырнадцать. 

- Ну вот видите: четырнадцать крупных целей угрохал, - говорил Гребенников. - 
Прямо скажем: удалой жених. Но должен и огорчить сержанта опоздал. У Верочки 
есть на примете женишок. 

- Жаль, - вздохнул Кудинов. 

Весь день шефы ездили. Побывали у артиллеристов, чьи пушки стояли на закрытых 
позициях, у саперов, наводивших переправу через Северный Донец, и всюду их 
встречали радушно. 

* * * 

Тоня уже поджидала Верочку в блиндаже, сразу не заговорила, чтобы не огорчать 
подругу, подошла к зеркалу, начала пудриться и наконец обронила, играя глазами: 


- Ребенок еще ты... неразборчивый! Уму непостижимо, с кем могла связаться. 

- Как? Ты... Ты что-нибудь узнала? 

- Узнала, - протянула Тоня. - Ну и натворил этот капитан Костров. Недостоин 
того, чтобы одной печалиться, а другой наводить о нем справки. 

Верочка остолбенела. Ее остановившиеся глаза и бледность на лице испугали Тоню, 
которая в сердцах бросила пудреницу на кровать, подступила к Верочке: 

- Чего зашлась? Чего? Парень набедокурил, а девушка принимает к сердцу все беды,
 все болячки. 

- Не терза-а-й... - простонала Верочка. - Го-во-ри же, где он? 

- Угодил Костров в штрафную роту, вот так!.. Я бы на твоем месте не то что 
горевать, а слезинки бы не пролила! - негодовала Тоня, жаля подругу колючими 
глазами. 

Прерывисто дыша, готовая разрыдаться, Верочка молила: 

- Что это за штрафная? Не мучай меня. Скажи... 

Та невозмутимым тоном продолжала: 

- Это... когда человек серьезно провинился, срывают с него погоны, лишают 
наград, всех заслуг - и держат под охраной. Ведут в бой туда, где особенно 
опасно, где кровью можно смыть преступление. 

- Но в чем его вина? Какое преступление? - допытывалась Верочка. 

Неумолимая в своем безразличии Тоня, глядя на вконец обезумевшую Верочку, 
сказала брезгливо: 

- Фу! Стала бы я мучиться. Кто он для тебя? Муж? Нет. Отец семейства? Тоже нет. 
Просто знакомый, если не сказать хуже?.. А таких полно, как в пруду карасей... 
Охота тебе убиваться! Хотел этого - вот и попал, пусть расплачивается... - Тоня 
стала надевать армейские брюки, путаясь в штанине. 

- Перестаньте так говорить! - вскрикнула Верочка, слова связистки действовали 
на нее, как удары бича, но она вовсе не хотела мириться с мыслью о постигшей 
Алексея беде и признать его виновность. - Я не верю! добавила она в отчаянии. - 
Костров не такой, за кого вы его принимаете. Он - честный, много раз битый... 
то есть раненный в боях. 

- Мало ли раненых, не с такими званиями и заслугами упекают туда же... в 
штрафную! Ручаться, миленькая, нельзя. 

- Вы меня простите, но... но... вы просто каркаете, как ворона! гневно отрезала 
Верочка, выскочила из блиндажа и побежала куда глаза глядят.