Всюду песок, песок... 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 

После утомительной дороги и переживаний Верочка спала беспробудно, пока свет не 
начал пробиваться прямыми лучами через оконце в блиндаж. Девушек не было. Лишь 
одна Тоня зашла уже одетая в гимнастерку и юбку, толстенькая, вся какая-то 
налитая, и пригласила Верочку идти умываться. 

- У нас, правда, комфорта такого нет, как в тылу. Вместо душа ручеек, - 
усмехнулась девушка. - Зато здорово: водищи, хоть купайся. И птицы поют, вчера 
соловья слушала. 

- А разве они на фронте есть? - подивилась Верочка. 

- Кто, птицы? - переспросила в свою очередь Тоня и затараторила: - Я сама 
раньше не верила, могут ли птицы уживаться с войною, когда все гремит, все 
дрожит, света белого не взвидеть! Уживаются. Прошлый раз в лес к нам прискакал 
заяц. Вот была потеха! Вокруг расположились солдаты, а он мечется, дает кругаля,
 никак не может заслон преодолеть. Бегал-бегал и прилег возле нашего блиндажа. 
Умаялся, бедный... Девчата принесли ему с кухни капусты, моркови. Да куда уж 
там, его и след простыл... Ну, айда умываться. Чтобы к завтраку поспеть. На 
этот счет у нас строго, за опоздание дают наряды вне очереди. 

- Какие наряды? 

- Картошку на кухне чистить... 

Верочке было выдано свежее, хрустящее полотенце, по дороге к ручью она 
вознамерилась было перекинуть его через плечо, но подруга заметила ей, что не 
велено так носить или развешивать белье: белый материал сильно демаскирует 
расположение штаба, а из-за леса может неожиданно налететь вражеский самолет. 
Верочка посетовала на себя за неосторожность, скомкала полотенце, убрала с 
головы и цветной платок. 

- А это зачем? Платок на голове еле заметен, - проговорила Тоня и восхитилась: 
- Ой, да у вас косы! Прямо заглядение. А мы тут стриженые, и она сдернула с 
головы берет, показав короткую стрижку. - Смешно, правда? Раньше были по сю 
пору... - хлопнула она рукою пониже спины и рассмеялась. 

Усмехнулась и Верочка, дивясь подруге, стриженной под мальчишку. 

Рука об руку они сошли по откосу на дно впадины, где сочился ручей. Но 
умываться прямо из ручья не стали, прошлись чуть ниже, где была проложена 
подземная труба, из которой хлестала чистейшая вода. Умывались, сняв верхнюю 
одежду, разговаривали. 

- Тоня, скажите мне, пожалуйста, можно разыскать на фронте одного капитана?.. - 
обратилась Верочка. 

- На фронте туго, а в нашем хозяйстве проще пареной репы. Кто он вам доводится 
и в каких войсках служит? 

- Костров Алексей, по батюшке Дмитриевич. Капитан. А где служит? Постой... 
Вроде бы командует бойцами... 

- Значит, пехтура, - усмешливо проговорила Тоня. - Офицер, ведающий кадрами, 
мой личный приятель, и я попытаюсь выведать. А может, тебе самой напрямую 
потребовать, так и так, мол, из делегации... 

- Неудобно. 

- Что тут неудобного? Не будут же от тебя скрывать капитана. Подумаешь, 
личность какая, - покривила губы Тоня. - Ладно, вечером я тебе доложу 
исчерпывающие данные. 

Небольшая, сплетенная из прутьев столовая была безлюдна. Навал алюминиевых 
ложек и мисок говорил о том, что завтрак кончился, и Тоне пришлось упрашивать 
дежурного, доказывать, что, мол, приехала гостья с Урала и с нею допоздна 
просидели. 

- Знаю, гулянкой занимались, так сказать, лепестки цветов считали, подвел итог 
дежурный и кивнул в сторону солдата в белом халате: - Выдать по две порции, так 
сказать, штрафные, и проследить, чтобы все было съедено подчистую! 

- Есть получить по две порции! - весело отрапортовала Тоня. - А коли добавочки 
попросим - дадите? 

- Охотно, - кивнул дежурный.