и не прощенной, и уже готов был идти куда угодно... 

К рассвету, отмерив за ночь километров двадцать, вышли к Северному Донцу. 
Прибрежный участок был песчаный. В песке вязли ноги. Песок скрипел на зубах, 
набивался в уши. От нагретого в дневную жаркую пору песка было душно даже ночью.
 И лишь с реки охолаживало свежестью. 

ГЛАВА ПЯТАЯ 

Клонило к вечеру, когда шефы прибыли в расположение штаба дивизии, и Верочка, 
несмотря на утомительную дорогу, вконец измотавшую ее, пытливо и совсем в этот 
момент незастенчиво бегала глазами по лицам военных, собравшихся у штабной 
палатки, стараясь скорее увидеть среди них своего Алешку Кострова и, не стыдясь 
посторонних глаз, кинуться к нему в объятия. "Пусть все видят и знают, что я 
для него желанная, - подумалось Верочке, и тотчас, как тень от облачка, печаль 
легла на ее побледневшее лицо: Алешки среди них не было. - Почему же не пришел 
встречать и что за причина? Неужели не получил?" Мелькнуло в мыслях, что 
где-нибудь на полевой почте затерялось драгоценное для обоих письмецо, в 
котором она загодя уведомляла Кострова о своем приезде. "А может, и знает, но 
прибыть нельзя. Он же военный и не волен делать так, как ему захочется. 
Вдобавок сам командир не может же он подчиненных людей оставить на поле боя 
одних", - стала внушать себе Верочка, хотя с такой мыслью и не хотелось 
примиряться. 

Начальник, в ком Верочка сразу узнала приезжавшего на Урал вместе с Костровым 
комиссара Гребенникова, здоровался со всеми за руку. Поздоровался и с нею 
как-то обыденно. Кажется, совсем не признал в этой белокурой девушке знакомую 
капитана Кострова, верно запамятовал. 

- Товарищ комиссар, вы помните меня? Я... Я - Вера, помните?.. пресекающимся от 
волнения голосом промолвила Верочка. - А где же Костров? На позиции, да? Ждать 
придется, и долго будет там? - Она смотрела на комиссара, и в ее глазах таилась 
какая-то надежда. 

Иван Мартынович конечно же вспомнил Верочку, но будто не внял ее словам, 
промолвил что-то ненароком, в задумчивости кивая головой. "Ох как некстати ее 
приезд... Но при чем она? Ее винить нельзя. Это нас... мы виноваты, не сумели 
вовремя выручить честного, в сущности ни в чем не повинного офицера Кострова. 
Дали его в утрату, хотя и написали командующему фронтом и в Москву... Что же 
делать, как девчушку успокоить?" - медлил в раздумьях Гребенников. 

А Верочке стало невмоготу ждать: по едва приметной рассеянности в глазах 
комиссара она угадывала, что с Костровым что-то произошло, и еще больше 
встревожилась. 

- Я отписывала Алексею, что приеду... Скажите, с ним что-то случилось и вы от 
меня скрываете? - настойчиво потребовала Верочка. 

В ответ Гребенников обронил мало успокаивающие слова: 

- Ничего особенного... Все обойдется... Полагаю, обойдется... 

Она почувствовала явную недомолвку в словах начальника. "Значит, и вправду 
случилось..." - сжалось у нее сердце. Поблизости стоявший дядя Ксенофонт 
сердито передернул плечами, дав понять, чтобы замолкла, и в свою очередь 
добавил: 

- Погоди. Уладится все... 

- Ну, живехонько к столу, - предложил Иван Мартынович. 

Гости и штабные работники расселись за длинным столом, сбитым из жердей и досок 
под высокими белыми акациями. Деревья уже зеленели, и набухшие на них бутоны 
вот-вот должны были лопнуть и распустить белую кипень. Глядя на эти пока еще 
розоватые завязи, Верочка на время отвлеклась, и настроение у нее немного 
поднялось. 

По случаю приезда гостей был приготовлен обед, и застолье не обошлось без 
выпивки. Официантка - на голове копна волос, в белом кокошнике, еле державшемся 
на макушке, - поставила на стол бутылки с водкой, сухими винами. Затем она 
подала закуски: и копченые колбасы, и крабы, и сыры, и раннюю редиску с зеленым 
луком... "Как много всего!" - отметила про себя Верочка и прислушалась, о чем 
же говорят. Сидевшие рядом Иван Мартынович Гребенников и дядя Ксенофонт 
озабоченно шептались, изредка поглядывая в ее сторону. Верочка смекнула, что 
толковали о ней и конечно же о Кострове. Вот дядя Ксенофонт сжал в кулаке 
подбородок, насупился. А для нее этот его жест выражал слишком много. "Не иначе 
как Алешка в беде... И почему молчите? Почему скрываете?" - порывалась она 
крикнуть им. 

Погодя немного, Гребенников склонился к только что прибывшему из армии и