Вскрикнув, упал один, да так и кричал и корчился, не переставая, наверное, 
крепко стегнула пуля. Остальные отпрянули подальше от страшных окон. 

Обстрел дома усилился. Наемники уже не хотели выпускать никого живьем, а били и 
в двери, и в окна, даже по чердаку. 

Поняв, что находятся в осадном положении, братья и папаша Черви бились, как 
могли. Забравшись на чердак и притулясь у окошка, стрелял старший Джелиндо, 
горбоносый, вылитый папаша. Ему помогал по натуре робкий, боявшийся в былое 
время зарезать цесарку, Фердинандо. А сейчас, разъярясь, он теребил брата: 

- Бей их, тварей ползучих! 

Внизу, на первом этаже, некоторые женщины с детьми прижались к глухой 
непростреливаемой стене, а остальные, посмелее, суют мужьям патроны, набивают 
магазины. Среди мужчин и женщин снует ловкий, самый молоденький, Этторе. Вместе 
со всеми он подтаскивает к окнам что понадает под руки чемоданы, стулья, ящики 
комодов, ведра, пытаясь соорудить нечто вроде баррикады. 

- Подушки, давайте подушки! - деловито говорит папаша Черви. Он, старый солдат, 
знает, что может стать хорошей защитой головы и груди в бою - простую подушку 
из пуха и перьев пуля не пробьет. 

За полночь к ним на помощь подоспел Бусыгин со своим товарищем. Когда выезжали, 
дождь поредел, сеялась, скорее, от тумана, прядающего по распадкам и межгорьям 
белым войлоком, мокрая мгла. 

Еще издалека Бусыгин увидел всплески огня. Искры ошалело метались в ночи, 
выхватывая из темноты горящее строение. В сознание, как режущая боль, вошла 
мысль: горит дом папаши Черви. 

Первое, что ему пришло в голову: надо спасать детей и женщин из горящего дома. 
Но, подъезжая, он услыхал частую трескотню автоматов. По дому палили мечущиеся 
фашисты, и из окон братья Черви отвечали редкой стрельбой. Рвались гранаты. 
Бусыгин решил пробиться в дом с придворка, где еще меркла темнота. Велев задами 
подскочить на полной скорости к дому, Бусыгин затем на ходу спрыгнул с 
мотоцикла и метнулся в темноту. Крадучись вдоль стены, нашел проделанный для 
домашних птиц лаз, разгреб навоз, сделав поглубже дыру, напрягся и втолкнул 
свое тело в отверстие. Следом за ним пролез юркий и тощий югослав Мирко. 

- А мотоцикл? - почти машинально спросил Бусыгин. 

- Пропадай! 

Только сейчас Бусыгин вспомнил, что в подвале дома находилось припрятанное 
оружие - ручной пулемет, гранаты, пистолеты. Это оружие Альдо и собирался 
переправить в горы. 

На мгновение Бусыгин и Мирко насторожились, вслушиваясь: гремит, стукотня стоит 
в доме, стрельба не прекращается. Значит, братья держатся. Скорее в подвал. Вот 
и дверь из двора в сенцы. Но как тяжело дышать - в сенцы набился плотный дым, 
не продохнуть. 

Бусыгин знал, что из сенцев есть лаз в винный подвал, и он ощупью начал искать 
лежащую на полу дверцу с петлями. 

- Степан, товари-ищ... - не в силах дышать, медленно позвал Мирко. 

- Иди... иди... На мой голос, - трудно выдавил из себя Бусыгин и в темноте 
нащупал его руку, поволок за собой. 

Скоро они очутились в подвале. Тут был сырой, тяжелый воздух, зато дым 
чувствовался слабо. И темень - ничего не видно. Как на грех, спичек с собой не 
взяли. 

- Да у меня же самопал, - сказал Бусыгин и вынул из кармана трофейную зажигалку,
 передал ее Мирко, сказав, чтобы посветил ему. Бусыгин начал ворочать огромные 
бочки - одну, другую; опрокидывал их, и они катились с глухим грохотом. Одна 
бочка оказалась раскрытой, из нее полилось вино, в нос шибануло настоем 
виноградного сока. В горле до хрипоты пересохло, жутко хотелось пить - не время.
 Бусыгин лишь пригоршней набрал живительной влаги, глотнул, смочив рот. И опять 
искал оружие, закопанное где-то под бочками. 

- Нашел! Нашел! - закричал Мирко, нащупав руками что-то металлическое в песке. 

Раскопали завернутое в брезент оружие. Бусыгин подхватил пулемет с диском, 
Мирко вооружился карабином, и оба бросились наверх, вбежали в жилую часть дома.