Несмотря на большие потери, противник продолжал настойчиво атаковать. 
Фашистская авиация группами по 30 - 40 самолетов беспрерывно бомбила боевые 
порядки нашей армии и части корпуса А. И. Родимцева. Одна группа самолетов, 
отбомбившись, улетала, тут же появлялась и заходила на бомбометание другая. 
Нашей авиации почему-то не было видно. Вероятно, все ее усилия 
сосредоточивались на ударах по ближним подступам к Харькову. 

Особенно тяжело приходилось 29-му танковому корпусу: он принял на себя главный 
удар противника. Ценой значительных потерь гитлеровцам удалось несколько 
потеснить корпус и захватить Кияны. Частям корпуса трудно было противостоять 
превосходящим силам врага, так как они не готовились к обороне и развернулись 
по моему приказу для наступления. Но танкисты сражались упорно, отстаивая свои 
рубежи до последней возможности." Экипажи подбитых танков дрались в пешем строю.
 

Когда я прибыл на НП генерала И. Ф. Кириченко, 32-я танковая бригада и 4 танка 
25-й танковой бригады отходили на рубеж Гавриш, Крысино. Воспользовавшись этим 
отходом, 16 фашистских танков (из них 6 "тигров"), свернувшись в колонну, 
двинулись к железнодорожному переезду. Казалось, что остановить их уже было 
нечем и гитлеровцы вот-вот перережут магистраль. Однако командир 2-го батальона 
32-й бригады капитан А. Е. Вакуленко решил расстрелять вражеские танки огнем из 
засады. 6 тридцатьчетверок, прикрываясь железнодорожной насыпью, подошли к 
переезду и замаскировались. Не подозревая опасности, гитлеровцы плотной 
колонной пересекли железную дорогу и в этот момент были встречены метким огнем 
наших танкистов. Наши машины вели огонь с двух сторон под небольшим углом по 
бортовой и кормовой броне фашистских танков. 

Командир взвода лейтенант В. С. Паршин первым же снарядом поджег головную 
машину противника. Затем запылали еще два танка. Застопорив движение всей 
вражеской колонны, взвод Паршина вступил в борьбу с "тиграми", открывшими 
беспорядочную стрельбу, не зная, сколько действует против них советских танков. 
Удалось подбить еще два "тигра". Остальные, отстреливаясь, поспешно отошли. 

За неоднократно совершенные в боях подвиги лейтенанту Виктору Степановичу 
Паршину Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года было 
присвоено высокое звание Героя Советского Союза. 

В ходе сражения я направил два донесения командующим Воронежским и Степным 
фронтами, в которых сообщил, как внезапно изменилась обстановка на 
богодуховском направлении и что произошло в шесть часов утра. Указал и на то, 
что 5-я гвардейская танковая армия ведет ожесточенный бой с танковым корпусом 
СС, едва сдерживая его бешеный натиск. 

И вдруг к концу дня получаю два противоречивых приказа, совершенно не 
отвечающих сложившейся обстановке. Н. Ф. Ватутин требовал развернуть армию 
вправо и оказать помощь 1-й танковой армии М. Е. Катукова в разгроме 
наседавшего на нее противника. По приказу же И. С. Конева армия должна была 
уклониться влево и выйти в полосу действий 53-й армии И. М. Манагарова для 
совместного наступления в целях разгрома харьковской группировки 
немецко-фашистских войск. Положение у меня было таким, что я подчинялся двум 
командующим фронтами. Как же поступать? Если снять армию с богодуховского 
направления, то остановленная, но несломленная танковая группировка противника 
непременно захватит Богодухов и нанесет удар в тыл наших 1-й танковой, 5-й и 
6-й гвардейских армий левого крыла Воронежского фронта, то есть произойдет беда,
 о которой меня предупреждал Г. К. Жуков. 

После мучительных раздумий, которые особенно тяжелы на фронте, когда речь идет 
о жизни десятков и сотен людей, решаю повременить с выполнением полученных 
приказов и ставлю задачу командирам корпусов о переходе к жесткой обороне. 

К вечеру атаки противника прекратились. Я рад был, что противоборство с 
корпусом СС (он имел больше, чем мы, танков) завершилось. И главное - у меня 
еще были солидные силы: в схватке практически участвовали только два танковых 
корпуса, в то время как второй эшелон армии и резерв в бой не вводились. 

И все же настроение у меня было мрачное, когда на мой НП прибыли генералы В. Н. 
Баскаков, С. А. Соловой и И. В. Владимиров. От Солового я потребовал к утру 
отправить в танковые корпуса все отремонтированные танки и за ночь оказать 
помощь ремонтникам соединений в восстановлении незначительно поврежденных 
танков. Баскакову дал указание подготовить приказ на оборону, командующему 
артиллерией армии генерал-майору И. В. Владимирову - разработать систему 
артиллерийского огня, выдвинув как можно больше орудий на стрельбу прямой 
наводкой. 

- А как же с приказами Ватутина и Конева? - недоуменно опросил меня В. Н. 
Баскаков. 

- Выполняйте, Владимир Николаевич, то, что я вам приказал. Армия переходит к 
обороне до выяснения обстановки.