.
      – Но и вы вчера не так уж много сделали, – отпарировал Дьяченко. Он хотел 
еще чтото сказать, но сдержался.
      Из командного пункта выходили Иванов и Матвеев. Чтото долго они 
«колдовали». Летчики с планшетами и карандашами в руках приготовились выслушать 
указания. Иванов посмотрел на всех внимательно.
      – Линия фронта в пределах действий нашего полка без изменений и проходит 
по реке Прут. Наша задача на сегодня: нанесение ударов по скоплениям войск и 
колоннам противника в Румынии, отражение налетов вражеской авиации в полосе 
действий полка, а также, – сообщил командир, – ведение разведки и недопущение 
прорыва авиации противника в глубь Украины.
      В эскадрильях Иванов приказал держать по одному звену в готовности для 
отражения возможного налета на наш аэродром.
      – Конкретные боевые задания, – предупредил он, – будут поставлены позже. 
А сейчас – к самолетам.
      Быстро погрузившись в кузовы автомашин, все разъехались. Заслушав техника 
Ивана Вахненко о готовности самолета, я стал ждать распоряжения на выполнение 
боевой задачи. Чувствовал себя в это утро скверно. Нетнет да в сознании 
всплывала картина атаки Су2, мучила неизвестность о Косте Миронове. Я глубоко 
волновался за его судьбу. Между нами давно уже сложилась настоящая дружба. Трое 
холостяков, я, Миронов и Панкратов, почти два года жили в одной квартире в 
Кировограде, а затем и в Бельцах. Вместе проводили свободное время. Где Костя 
сейчас? Что с ним? Эти вопросы не давали покоя.
      Подвезли к самолетам завтрак, но поесть не успел. Подъехала легковая 
автомашина. Мне и Семенову приказали прибыть на командный пункт. Там нас ждал 
Иванов.
      – Ваша задача, Покрышкин, разведать наличие переправ на реке Прут от Хуши 
до Липканы, – показал командир полка на карте. – Обратите особое внимание на 
район Унгены и Стефэнешти. Полетите парой. Ведомым пойдет Семенов. В бой не 
вступать, главное – разведка!
      – Товарищ командир! У меня есть постоянные ведомые – Дьяченко и Довбня. 
Мы слетались. Разрешите лететь с Дьяченко!
      – Полетишь с Семеновым. Он уже вчера получил боевое крещение – видишь, на 
щеке след от пули. Сбил одного Ме109. Боевой опыт, хотя и небольшой, у него 
уже есть.
      Как понимать? Недоверие за вчерашний казус с Су2 или усиление пары 
обстрелянным летчиком? После вчерашней провинности мне не стоило настаивать на 
своем.
      К Пруту наша пара подошла со стороны утреннего солнца. Река, вытянувшись 
белой полосой с севера на юг, хорошо просматривалась. Пора уже делать разворот 
вдоль восточного берега, со стороны солнца. Осматриваю речную гладь – нет ли 
где наплавных мостов?
      Вижу, что западнее нас барражируют немецкие истребители. Три на нашей 
высоте, а два – выше, в стороне. Покачиванием самолета с крыла на крыло 
предупреждаю Семенова о воздушном противнике. Он мой сигнал понял. Невольно 
идем, не изменяя курса, навстречу «мессершмиттам», готовые сразиться, хотя их 
пять, а нас только двое. Я так ждал этой схватки с врагом, что кроме нее ни о 
чем не думал. Сближаемся. Всплыло в памяти твердое предупреждение Иванова:
      «В бой не вступать! Главное – разведка!» Приказ командира – сильнее жажды 
боя. Развернулись на север, вдоль Прута. Но «мессеры» нас уже обнаружили и 
устремились вдогон. Оглядываюсь – вражеские истребители все ближе. Надо 
принимать бой, а то собьют, как куропаток.
      Действую как на учении, быстро, но без суеты. Уменьшаю шаг винта, даю 
сектор газа мотора на форсированный режим работы. Энергичным разворотом 
устремляюсь навстречу противнику. Семенов рядом, и мы парой идем в лобовую 
атаку. В прицеле у меня средний самолет тройки противника. Суммарная скорость 
сближения более тысячи километров в час. Проходят секунды и я открываю огонь. 
Встречные трассы потянулись и к нам. Чуть не врезавшись в Ме109, проскакиваю 
вплотную над ним и энергично перевожу свой самолет в вертикальную горку. В 
верхней точке сваливаю «мига» на правое крыло и ищу правее себя проскочившую 
под нами тройку «мессершмиттов». Я был твердо уверен, что она после лобовой 
атаки пойдет левым боевым разворотом. Так в действительности и получилось.
      Вон они, ниже и впереди меня. Привычка к левым боевым разворотам у 
немецких летчиков подтвердилась. Тут же, не теряя ни секунды, ловлю в прицел 
ведущего тройки «мессеров». Только успел прицелиться, как правее крыла моего 
самолета проносится трасса: подоспела верхняя пара Ме109, она и атаковала меня.
 Ситуация складывается не в нашу пользу.
      Делаю снова рывок вверх. Темно в глазах от перегрузки. В верхней точке 
горки зрение быстро восстанавливается. Уверенный, что преследовавшая меня пара 
Ме109 не могла создать такую перегрузку и находится гдето впереди и ниже, 
поворачиваю самолет вокруг вертикальной оси и вижу «мессеров» там, где и 
предполагал. Сейчас надо атаковать. Но в это время поймал взглядом самолет 
Семенова. Он ниже меня метров на четыреста. Что с ним? Почему белые хлопья дыма 
за хвостом? Его атакует тройка «мессеров». «Подбили и сейчас зажгут», – 
мелькнула мысль, и, прекратив преследование пары, перевожу свой самолет в 
вертикальное пикирование на тройку Ме109.
      Вхожу в атаку. «Надо сбить ведущего», – решаю. Проскакиваю мимо ведомых. 
Изза большой скорости и просадки самолета на выводе из пикирования я оказался 
ниже Ме109. Делаю горку. Вот он, самолет врага. В упор даю очередь по «животу»,
 потом вторую… Из чрева «мессера» вырвалось пламя.
      В эти секунды я забыл обо всем.