наши летчики разобрались в обстановке и ушли на аэродром. Лишь 
один я летел рядом с группой и не мог решить, что делать? Стыд и позор жгли 
сердце. Мелькнула шальная мысль сделать переворот и – к земле… Удержало от 
этого поступка появление в воздухе других бомбардировщиков, в колонну которых 
пристроилась и атакованная мною группа. Значит, все! Все же идут на Романы! Вот 
там мое оправдание: блокировать аэродром и не дать взлететь истребителям.
      Над аэродромом, под сильным зенитным огнем мой истребитель крутился минут 
пятнадцать. Я был готов атаковать вражеские самолеты. Но никто не взлетал. А 
наши бомбардировщики так и не подошли. Вероятно, обрабатывали другие цели, 
решил я и взял курс домой. Подлетаю к Яссам. Внизу столбы дыма. Все понятно. 
Наши бомбили скопление войск противника у реки Прут. В эти минуты я немного 
успокоился, понял, что у меня лишь один выход: в дальнейших боях оправдать свой 
поступок.
      В Маяках, стараясь не попадаться на глаза летчикам, направился на 
командный пункт. Предстал перед Ивановым. Стою, молчу. Командир глядит на меня, 
и в глазах гнев и боль.
      – Ну что, герой, отличился. Как тебя угораздило сбить свой Су2?
      – Не спрашивайте. Самому тошно. Зашел против солнца и на камуфлированной 
окраске не заметил звезд. Хотел после этого врезаться в землю.
      – Ты что? Сдурел? Разве ты один в этом виноват? Не кидайся сломя голову, 
пока не разобрался, кто перед тобой.
      – Группа уже была рядом с аэродромом, думал, немцы, решил быстрее 
атаковать, не дать сбросить бомбы. В общем, как злой пес сорвался с цепи!
      – Ладно, успокойся. В другое время прокурор задал бы тебе другие вопросы… 
Подбитый самолет сел на вынужденную. Жаль, что штурмана ранил, Технику 
восстановят…
      Несколько летчиков полка внимательно слушали этот разговор.
      – Товарищ командир, почему не показали новые наши самолеты? По слухам, 
есть еще бомбардировщик Пе2, похожий на Ме110. Хотя бы альбомы с фотографиями 
наших самолетов прислали. А то будем бить своих, чтобы чужие боялись, – 
послышались голоса.
      – Все высказались? – не выдержал Иванов. – Ваши просьбы командование 
полка учтет.
      Он собирался чтото еще сказать, но невольно прислушался. Над аэродромом 
появились «миги». Мы поняли, что прибыла группа с аэродрома Бельцы.
      Садились летчики с ходу. Один из истребителей с остановившимся мотором не 
долетел до полосы. Приземлился он на кукурузном поле. Летчик успел своевременно 
убрать шасси. Как позже выяснилось, у самолета Алексея Овсянкина мотор заглох 
ввиду полной выработки горючего. Но он не растерялся, справился со сложной 
посадкой.
      На прибывших пилотах мы сосредоточили все внимание. Каждый хотел увидеть 
тех, кто сегодня уже схватился с врагом. Они для нас были героями. Атрашкевич, 
приведший группу, доложил командиру полка о событиях первого боевого дня.
      Перед рассветом поступил сигнал боевой тревоги. На аэродроме было всего 
семь летчиков первой эскадрильи. Они быстро рассредоточили и замаскировали 
самолеты, в том числе требующие ремонта. В этой обстановке командир звена 
Миронов проявил высокие организаторские качества.
      А на рассвете на аэродром вышел разведчик «Хеншель126». На перехват его 
мгновенно поднялось звено Миронова. Действовали летчики мастерски. Они сбили 
разведчика. Возвращаясь на аэродром, встретили западнее Бельцы большую группу 
бомбардировщиков. Ю88 прикрывали «мессершмитты». С ними уже вели бой четыре 
наших летчика. Дрались смело. Но соотношение в количестве было явно в пользу 
врага. Удар по аэродрому семерка не смогла отразить. Бомбардировщики сбросили 
бомбы на стоянки, по бензоскладу и казармам, где жили строители. Молодые, плохо 
обученные строители побежали врассыпную с аэродрома. Многие попали под бомбы.
      – При отражении налета погиб Овчинников, – рассказывал Атрашкевич, – а на 
земле были убиты старший техник звена Камаев и моторист Вахтеров. Бензосклад 
был взорван, и аэродром остался почти без горючего. А на аэродром и на город 
уже заходила новая группа бомбардировщиков врага. Навстречу ей поднялся летчик 
Суров. У него на самолете кончалось горючее. И все же он сбил Ю88. Но тут 
остановился мотор. На планировании он был атакован парой Ме109 и подожжен. Так 
и погиб этот смелый боец. Автотранспорт был передан для эвакуации женщин и 
детей. Их отправку в Одессу организовал комиссар полка, – закончил свой рассказ 
Атрашкевич. – В Бельцах их оставлять нельзя.
      – Все ясно. На ужине подведем итоги первого боевого дня.
      В столовой я спросил у Атрашкевича, почему не прилетел Миронов.
      – Как не прилетел? Вылетал вместе с группой. Видимо, кончилось горючее и 
гдето сел на вынужденную. Займись поисками его, – попросил он меня.
      Подошел Валентин Фигичев, усмехнулся:
      – Сашка, говорят, ты тоже сегодня отличился, сбил свой Су2?
      – Не тревожь душу. Лучше скажи, что произошло в Пырлице?
      – Да особенно рассказывать нечего. Перехватили в четверг нарушителя. Он 
стал отстреливаться, ну и полоснул очередью из пулеметов. Увлеклись и 
проскочили границу. В субботу прилетел Иванов и прибыл Атрашкевич. Было много 
упреков… Прилетел даже представитель прокуратуры округа.
      – Как это все получается? Они, гады, нахально нарушали нашу границу. А их 
нельзя трогать, – вступил в разговор Дьяченко. – Надо было их сбивать.