ьшая скорость – можно остаться без горючего на обратном пути. Вот 
что значит ожидание в воздухе. При возможном нападении «мессершмиттов» 
рассчитываю вести бой на вертикалях за счет превышения над бомбардировщиками.
      Недалеко от Ямполя группу неожиданно обстреляли вражеские зенитчики. Били 
из «эрликонов». Что такое? Неужели и здесь фашистские войска? На моей карте в 
этом районе должны быть наши. Выходит, противник расположен значительно южнее, 
чем это обозначено на карте в штабе полка. Звено истребителей из Котовска не 
выдержало. Пикируя, начало обстреливать зенитчиков почти с тысячи метров. Была 
бы связь, обругал бы их. Какой прок от таких «атак»? Израсходуют боекомплект, 
не с чем будет вести бой при нападении вражеских истребителей. А тройка 
продолжала «резвиться». Летчики и дальше, по пути, стреляли по отдельным 
зениткам.
      При таких действиях трудно рассчитывать на успешное сопровождение 
бомбардировщиков. Придется, видимо, эту задачу полностью брать на нашу группу.
      Впереди, за окраиной МогилевПодольского, видны на Днестре восемь 
понтонных мостов. Вот она главная цель. Ради удара по этим переправам мы здесь. 
Внимательно осматриваю воздушное пространство. Вражеских истребителей пока не 
видно, зенитки тоже не стреляют. Бомбардировщики стали на боевой курс. С 
нетерпением жду, когда над мостами взметнется вода. Зенитчики врага, видно, 
прозевали наш налет – в воздухе разрывов нет. Вниз пошли бомбы. Через секунду 
взрывы накрывают четыре моста. Молодцы! Точно попали в цель! В это время вокруг 
бомбардировщиков вспыхнули шапки разрывов. Вдруг от прямого попадания 
крупнокалиберного снаряда разлетается на куски самолет ведущего нашей девятки. 
Остальные самолеты, круто снижаясь, стали уходить от переправы. Пятерка Су2 
взяла курс на юг, и за ней пошло звено истребителей из Котовска. Тройка же Су2 
направилась на восток, в сторону Умани. Оставлять их без прикрытия нельзя: при 
нападении вражеских истребителей их неминуемо всех собьют. Я решил сопровождать 
своим звеном эту группу.
      Но сейчас можно ударить по врагу. Мы сваливаемся сверху на зенитки, 
которые продолжают вести огонь по уходящим бомбардировщикам и атакуем расчеты 
зенитных орудий. Перейдя на малую высоту, идем вдогон оторвавшейся тройке. 
Оглядываю воздух. На юге, куда ушла первая группа, вижу, что истребителей 
атакует четверка Ме109. Энергично доворачиваю и на максимальной скорости спешу 
на помощь. Не успели мы подойти, как один из И16 сваливается к земле и 
взрывается. МИГ3 пикированием вышел из боя и направился в южном направлении. 
Второй И16 также пикирует к земле, пытается выйти из боя, идет к нашей группе. 
За ним – пара «мессершмиттов». Другая же пара вражеских истребителей 
устремилась к пятерке Су2.
      Теперь все решают секунды. И16 на попутнопересекающем курсе 
проскакивает нас. Его вотвот догонят «мессеры». Они увлечены преследованием, 
не замечают нашу группу. Ме109 рядом. Дьяченко, находясь от меня справа, чуть 
довернул свой самолет и в упор расстрелял ведущего пары. Тот с разворотом 
врезался в бугор. Его ведомый, спасаясь, резко пошел вверх, а затем к Днестру.
      Преследовать некогда. Надо спешить к пятерке Су2. Она осталась наедине с 
парой «мессершмиттов». Наши истребители шли на пределе, догоняя эту пару. А 
«мессеры» в эти секунды пристраивались в хвост отставшему от строя Су2. Он, 
видимо, был подбит, шел в пятидесяти метрах над землей. Эти мгновения решали 
судьбу экипажа бомбардировщика. Фашистские летчики, увлеченные атакой, не 
заметили, что сами находятся под прицелом.
      Вот «мессеры» уже рядом. Я понимал, что мой удар должен быть точен. Надо 
бы сбить ведущего, пока он не открыл огонь по Су2. Однако, имея небольшое 
преимущество в скорости над Ме109, я при такой атаке несомненно попадал бы под 
удар ведомого. Бой диктовал свои условия: сначала бить по ведомому, а уж затем 
– по ведущему. Небольшой доворот для прицеливания, очередь в упор по мотору и 
кабине. Ме109 тут же вспыхнул, пошел к земле.
      Секунды – и в прицеле ведущий. Моя очередь и его по Су2, повидимому, 
совпали по времени. «Мессер», хотя я и попал в него, боевым разворотом ушел из 
прицела. Но враг сразу же попал под удар идущей выше пары Дьяченко. Они не 
прозевали этого мгновения. Очередь была точной.
      Я успел лишь бросить взгляд в сторону боевых друзей. В этот момент 
сильный взрыв зенитного снаряда встряхнул мой самолет. И сразу же умолк мотор. 
Монотонный и безотказный гул всегда воспринимался в неразрывности с окружающей 
обстановкой, с состоянием нормальной работы в полете. Он как бы сопровождал 
тебя в бою. Внезапно наступившая тишина отдалась страшной угрозой.
      Охватившая тревога мгновенно заставила бросить взгляд на землю. Внизу – 
необозримые поля пшеницы. По проселочным дорогам, поднимая клубы пыли, 
двигались колонны вражеских войск. Гдето далеко в памяти мелькнуло событие над 
переправами в Унгены. Тогда сразу же после попадания зенитки подумал: «Где мне 
придется садиться вынужденно?» Но там, хотя и с перебоями, мотор работал. А 
сейчас он молчит! Неужели это гибель?..
      И вдруг меня как будто ударило по ушам. Это был рев моего мотора! Самолет 
рва