лотам летать безнаказанно. Пара Ме109 обнаружила одиночного 
И16 и предприняла все, чтобы сбить Дубинина. Маневрируя у самой земли, он 
мастерски уходил изпод трасс «мессершмиттов». Не добившись успеха, фашистские 
летчики решили взять И16 в клещи. Дубинин, засмотревшись на заднего, не 
заметил скирду сена и зацепил ее. И16 от удара отскочил вверх. Атакующий в лоб 
Ме109 не успел увернуться и врезался в киль нашего самолета. От второго 
сильного удара оборвало привязные ремни, и Дубинина выбросило из кабины. 
Вражеский летчик сгорел в обломках своего самолета.
      К счастью, все это происходило на глазах местных жителей. Они доставили 
Дубинина в больницу, где он пролежал без памяти более недели. После 
выздоровления летать Дубинин уже не мог и перешел на штабную работу.
      …Часам к одиннадцати солнце пригрело, и туман быстро стал рассеиваться. 
Летчики с нетерпением ждали разрешения на вылет. Наконец подъехал Иванов и 
приказал мне:
      – Соберите летчиков для получения заданий.
      Я тут же послал мотористов за летным составом. Командир полка приказал 
Селиверстову вылететь на разведку выдвижения войск противника в направлении 
Бельцы, а также переправ через Прут. Самостоятельная задача была поставлена 
звену Фигичева. Два звена под командованием самого Иванова должны были вылететь 
на штурмовку войск противника на дороге Унгены – Бельцы. В этой шестерке было и 
мое звено.
      Я молча выслушал задачи на день. Хотя, не скрою, был обеспокоен. Впрочем, 
понимал, такая методика действий соответствовала требованиям командира дивизии. 
Видимо, для наведения порядка в эскадрилье Иванов в тот день и прибыл к нам в 
Сынжерею. Предчувствие подсказывало, что сегодняшний день не закончится добром.
      Вскоре ушли в воздух звенья Селиверстова и Фигичева. Минут через двадцать 
вылетела и наша шестерка. Взяли курс на Бельцы.
      Вскоре на дороге, что вела с юга к городу, обнаружили большую колонну 
крытых автомашин. Сверху хорошо были видны на крышах белые круги. Над колонной 
спокойно кружился разведчик «Хеншель126». В. П. Иванов атаковал его и с ходу 
поджег. Самолет начал падать. И вдруг левый ведомый в звене Иванова бросился за 
ним. Догнал и на высоте триста метров открыл огонь. Атака уже горящего самолета 
противника удивила меня. По расположению самолетов в звеньях я определил, что 
предпринял этот маневр Семенов. Чуть не столкнувшись с «хеншелем», он резко 
отвернул в сторону и вверх. Таких грубых действий в пилотировании на малой 
скорости МИГ3 не терпит. Самолет сразу же свалился в штопор. Малая высота не 
позволила вывести истребитель в горизонтальный полет, он врезался в землю и 
взорвался. Недалеко от упавшего «мига» рухнул и «хеншель».
      Что толкнуло Семенова на атаку? Если бы на наших самолетах была 
радиостанция, то Иванов или я одернули бы летчика. Это событие, происшедшее 
буквально в течение минуты, ошеломило всех летчиков группы. Но под нами шла 
вражеская колонна автомашин, надо было немедленно действовать.
      Иванов ввел самолет в пикирование. И мы, вытягиваясь за ним, ринулись на 
цель. После первого удара загорелось несколько автомашин. Повторный заход на 
атаку – горящих машин добавилось. Зенитное противодействие было слабое, и можно 
было продолжать штурмовку. Но у меня мелькнула мысль: «хеншель», в момент 
нападения на него, мог по радио вызвать истребителей. Что, если они внезапно 
появятся? После второй атаки внимательно осмотрел южную часть воздушного 
пространства. Как и предполагал, на нас, дымя моторами от работы на форсаже, 
устремилась восьмерка «мессершмиттов».
      Не теряя ни минуты, выскочил перед нашей группой, покачиванием самолета 
предупредил об опасности. Затем боевым разворотом бросился навстречу «мессерам».
 За мной никто не пошел. Иванов построил группу и взял курс на Сынжерею. Это 
было, повидимому, разумное решение. А у меня теперь был только один выход – 
бой.
      Четверка «мессершмиттов» нацелилась на мой самолет, а другая – пошла на 
догон нашей группы. Бой разделился на два очага. Я закрутился под самыми 
облаками на виражах. На вертикальные маневры не позволяли перейти черные 
грозовые тучи.
      Вот один из Ме109 почти у меня на прицеле. Надо только взять упреждение, 
вынести перекрестие впереди мотора. Чуть потянул ручку управления, и мой «миг», 
задрожав, стал входить в штопор. Отдачей ручки от себя перешел в пикирование и, 
разогнав самолет, энергично пошел вверх горкой.
      Таким образом перевел бой на вертикали, более желательный для меня способ.
 «Мессершмитты» же пытались поймать меня в прицел, кружась на горизонтали. 
Проскочив между ними, влетел в облачность. Переворотом пытаюсь выйти вниз, 
зависаю на плечевых привязных ремнях. Вдруг чувствую точечные удары по лбу. 
Догадываюсь: это же град! У меня нет сдвижной части фонаря – сорвало во 
вчерашнем бою. Эти мысли пронеслись в голове в какоето мгновение, вот я 
вываливаюсь на пикировании из облаков.
      Мой замысел удался: прямо перед собой вижу «мессершмитт». Энергично 
вывожу из пикирования самолет и расстреливаю фашиста в упор. Сразу же сваливаю 
самолет снова вниз. Сделал это своевременно – мимо пронеслась трасса снарядов. 
Снова выхожу на горку. Вижу, как проскакивает мимо меня с длинным шлейфом дыма 
сбитый Ме109.
      Гитлеровские летчики убавили активность и делали осторожные попытки, 
увертываясь от атак, втянуть в бой на горизонтальных маневрах. Я же знал, что 
на виражах Ме109 имеет преимущества по отношению к «мигу» и продолжал тащить 
фашистов на вертик