крыло самолета и так крепко задумался, что не слышал, как подъехал Иванов.
      — Чего голову повесил? — спросил он, выйдя из машины.
      — Плохи наши дела, товарищ командир, — выпалил я, не сдержав своих чувств.
 — Если так будем и дальше воевать, скоро от эскадрильи ничего не останется.
      — Война, Покрышкин… — уклончиво ответил командир полка.
      — Все это верно, — согласился я. — Но почему, скажите, на штурмовку 
аэродромов нас посылают малыми группами? Там столько зениток, а мы летаем 
шестеркой или восьмеркой. Они перещелкают нас по одному, по два — и точка. 
Навалиться бы целым полком!
      — Дорогой мой! — Виктор Петрович подошел поближе и положил мне руку на 
плечо. — Разве я этого не понимаю? Прекрасно понимаю! Так вот знай, мне 
попадает и за то, что посылаю вас восьмерками, а не звеньями. У нас ведь 
штабных стратегов хоть отбавляй! Не грусти, скоро все будет как надо. Только не 
говори при других того, что сказал мне. На тебя уже и так коекто косо смотрит. 
Понятно?
      — Понятно, товарищ командир.
      — Тото, а сейчас готовь звено к вылету на сопровождение своих старых 
знакомых — бомбардировщиков.
      — СУ2?
      — Хорошо, что не забываешь, с кем знакомишься! — усмехнулся Виктор 
Петрович. — Севернее нас очень тревожная обстановка. Бомбардировщики будут 
уничтожать вражеские переправы в районе МогилевПодольского.
      Иванов пошел дальше, к соседней стоянке. А мне предстояло лететь в район 
севернее Котовска. Что там за обстановка? Неужели немцы уже прорвались через 
Днестр?
      На душе было неспокойно.
      
5. Днестр остается в дыму
      
      Я посмотрел влево, вправо — совсем рядом идут ведомые. Снова приходит 
ощущение тесноты, связанности. Теперь, соглашаясь лететь на задание тройкой, 
чувствуешь, что это всем нам в тягость, что за ненужный груз традиции нужно 
расплачиваться.
      Впрочем, в этом полете у меня была совсем иная, своя, волнующая забота: я 
вел товарищей на прикрытие бомбардировщиков. Когда я услышал об этой задаче, по 
моей спине поползли мурашки.
      Полет начался с осложнений. Пришли в район сбора, сделали один круг, 
второй, третий, а бомбардировщиков все не было. То ли они запоздали, то ли мы 
пришли раньше срока. Что делать?
      Под нами аэродром неизвестной нам части, которая должна была выделить 
группу истребителей для непосредственного прикрытия СУ2. Пока ее самолеты не 
взлетели. Можно сесть здесь и на земле подождать прихода бомбардировщиков. Но 
мы уже знаем, что к нам сразу же подъедут бензозаправщики, чтобы пополнить наши 
запасы горючего. А в это время могут появиться СУ2. Мы задержимся и отстанем 
от них. Нет, садиться нельзя. Сделаем еще один круг, и тогда…
      А вот и СУ2! Я веду свое звено на сближение. К бомбардировщикам 
пристраиваются только что взлетевшие МИГ и два И16. На девятку СУ2 теперь 
приходится шестерка истребителей — защита надежная.
      Летим строго на север вдоль Днестра, по которому проходит линия фронта. 
По одну сторону наши войска, по другую противник. Так было по крайней мере 
совсем недавно. Поэтому мы без опасений идем над левым берегом.
      Неожиданно по нас открывают огонь вражеские «эрликоны». Что такое? 
Неужели и здесь фашисты?
      Впереди, напротив раскинувшегося в долине города, ясно вижу линии 
понтонных мостов. Напряжение нарастает. Думаю об одном: хотя бы никто не 
помешал нашим СУ2 ударить по переправам.
      С нетерпением жду, когда на месте понтонов взметнутся фонтаны воды. 
Бомбардировщики вотвот должны сбросить бомбы.
      Истребители непосредственного прикрытия — МИГ и два «ишачка» — усердно 
обстреливают вражеские зенитные точки. Если бы у нас было радио, я сказал бы им 
всего два слова: «Берегите патроны!» В самом деле, ведь мы только появились над 
объектом, как дальше сложится обстановка — неизвестно. В любой момент могут 
появиться «мессершмитты».
      Набирая высоту, хорошо различаю внизу фонтанчики взрывов, белые на воде, 
черные на берегу. Переправ на реке стало меньше. Молодцы «бомберы», крепко 
поработали.
      Бомбардировщики разворачиваются на обратный курс. Меня охватывает чувство 
радости. Но проходит всего несколько секунд, и я уже сжимаю кулаки от злости и 
досады; один из самолетов прямо на моих глазах разваливается на куски. Прямое 
попадание зенитного снаряда. Восемь оставшихся СУ2 веером расходятся по 
звеньям и круто снижаются до бреющего. Небо вокруг них густо усеивают черные 
шапки разрывов.
      Замечаю, что одна тройка СУ2, вместо того чтобы лететь на юг, повернула 
на восток. Другая тройка, а за ней еще пара продолжают идти вдоль Днестра. 
Полный разброд. А нам нужно следить за всеми, чтобы в нужный момент защитить от 
вражеских истребителей.
      Пока в воздухе нет «мессеров», бросаюсь в атаку на зенитные орудия, 
которые продолжают изрыгать смертоносный огонь. Пикирую. Земля быстро 
приближается. Стреляю. Гитлеровцы, покинув орудия, разбегаются по укрытиям.
      Вывожу машину из пикирования, осматриваюсь и вижу в той стороне, куда