лётчиков авангардного воздушного патруля исключительной напористости, 
изворотливости и смелости.
      Немцы редко приходили на поле боя одной группой бомбардировщиков. 
Эшелонируя их по времени, они появлялись отряд за отрядом. Что являлось главным 
для воздушного патруля, который должен был одиннаодин встречать несколько 
групп вражеских бомбардировщиков? На это мне хочется ответить эпизодом из 
боевой практики нашей части. Дзусов в шутку назвал этот бой «нахальным». 
Помоему, в некоторых случаях истребители должны быть дерзкими до нахальства. 
Это отлично действует на малоустойчивого противника.
      «Нахальный» бой начался с того, что, идя четвёркой между двумя ярусами 
облачности, мы услышали по радио торопливую информацию авианаводчика:
      – Северозападнее две группы «юнкерсов88». Интервал между группами одна 
минута. Югозападнее отряд «Хейнкелей111». Верхний ярус – возможны 
«мессершмитты»…
      Положение было сложным. Нас всего четверо. Немцев, по самым скромным 
подсчётам, около тридцати. К тому же они шли с разных направлений. Я слышал, 
что авианаводчик вызвал с аэродрома дежурные подразделения. Однако пока они 
подойдут сюда, немцы могут отбомбиться по нашим войскам. Долг истребителя – 
уничтожить вражеский бомбардировщик раньше, чем тот подойдёт к цели. А если 
врагов много, то сначала хотя бы помешать их бомбометанию, заставить свернуть с 
курса, а потом уничтожать.
      Второй парой истребителей командовал лётчик Старичков.
      – Прикрывайте меня, – приказал я ему по радио и пошёл в атаку на те две 
группы «юнкерсов», которые подходили с северозапада.
      Почему я так сделал? Вопервых, они были ближе к нашим войскам, чем 
«хейнкели»; вовторых, здесь их было больше. Моя атака была направлена на 
немцев сверху, под небольшим углом к их боевому курсу. Бил я, как это и нужно 
делать в таких случаях, по флагманской машине. Пожар, возникший от 
зажигательных снарядов на ведущем немце, послужил для всей группы сигналом к 
сбрасыванию бомб. Расползаясь под облачностью вправо и влево, немцы открыли 
бомболюки и стали поспешно освобождаться от груза. На какоето мгновение я 
взглянул вниз. Линия фронта на этом участке проходила по речке. Я был 
удовлетворён: вражеские бомбы падали западнее речки, на немцев.
      Вторая группа «юнкерсов» не стала ожидать гибели своего флагмана. Вернее, 
я думаю, этот, второй ведущий, видя, что произошло впереди, счёл за благо 
поскорее развернуться и уйти в сторону. Невольно увлекаясь погоней, я стал 
пикировать за ведущим «Ю88». Немец шёл вниз круто. Дымя правым мотором, он 
стал входить в облачность. В это время я услыхал предупреждение авианаводчика:
      – «Хейнкели»…
      Мы успели перехватить их на боевом курсе. Я не могу ручаться, что ни одна 
бомба с этих немецких машин не упала восточнее речки. Но «земля» потом 
подтвердила, что один из бомбардировщиков головного звена, зажжённый первой же 
атакой, врезался в бугор и взорвался на собственных бомбах между нашими и 
немецкими окопами.
      Все три атаки заняли совсем мало времени. Продолжая разгружать бомбы на 
головы своих войск, немцы ложились на обратный курс. Но было поздно. Справа и 
слева их взяли в клещи наши скоростные истребители из дежурных подразделений, 
вызванные авианаводчиком. Мой воздушный патруль, в меру сил и возможностей, 
выполнил свой долг. Боеприпасы и горючее кончались. Взглянув, как наши хорошо 
бьют расползающихся во все стороны немцев, я подал команду патрулю:
      – Домой.
      Дерзкая атака – одна из основ тактики воздушного боя с бомбардировщиками 
врага. Их боевой порядок основан на плотном огне, создаваемом стрелками во всей 
сфере, окружающей самолёты. Если строй истребителей для свободы манёвра 
развёрнут по фронту и в глубину, то строй бомбардировщиков организуется на 
малых дистанциях и интервалах между самолётами, он должен создать некоторое 
подобие «огневого ежа». Разбить этот «ёж» – задача трудная. Не зная мёртвых зон 
обстрела или же наиболее слабо защищённых огнём направлений, истребитель 
никогда не сможет близко подойти к группе бомбардировщиков. А держась вдали – 
не причинит им вреда. Суть борьбы с бомбардировщиками не в том, чтобы 
выстрелами издали снять одиндва самолёта. Важно стремительной атакой расколоть 
боевой порядок всей группы, уничтожить флагмана, лишить группу управления, 
создать среди её экипажей панику и замешательство, а затем бить поодиночке 
каждый самолёт.
      Показные уроки воздушного боя с «мессершмиттами» я проводил на Кубани. 
Ближе к осени, когда мы штурмовали немецкие укрепления на реке Молочной, мне 
вместе с Голубевым и двумя лётчиками нашей части довелось дать ещё один урок – 
урок боя с бомбардировщиками. На Молочной немцы защищались очень упорно. Всё, 
что успело спастись от разгрома в Донбассе, остановилось здесь, перед входом в 
Северную Таврию. Немцы закопались в землю, яростно препятствуя нашему 
наступлению.
      Контратаки врага поддерживались крупными силами бомбардировщиков. 
Недостаток в «мессершмиттах» заставил врага отказаться от сопровождения 
бомбардировщиков истребителями.
      Большие группы «юнкерсов» и «хейнкелей» появлялись в чрезвычайно плотном 
строю, защищённом со всех сторон огнём бортовых точек. Дня два эта тактика 
давала немцам известный успех. Действовавшие тут наши истребители из соседней 
части, видимо, вели себя в обращении с немцами не особенно напористо. Их 
сменила наша часть.
      В час дня мы поднялись в воздух. Дзусов с радиостанции наведения дал нам