говорили: "Нам подбросит Урал, который как при коммунизме распределяет по 
потребности". 

Противник тем временем непрерывно сосредоточивал крупные силы перед Курским 
выступом. Ни к одной операции в прошлые годы враг так тщательно не готовился, 
как к своей "Цитадели", и нигде раньше не сосредоточивал такой ударной силы на 
сравнительно узком участке фронта. Еще ранней весной он начал создавать 
важнейшую предпосылку будущих успехов наземных войск - завоевание господства в 
воздухе. Напряженные воздушные бои начались в середине апреля на Кубани, где 
противник удерживал плацдарм, но в итоге менее чем за два месяца он потерял 
свыше 1,1 тыс. самолетов. 

В районе Курского выступа ожесточенная борьба за господство в воздухе началась 
в начале мая. Первый внезапный массированный удар наших бомбардировщиков и 
штурмовиков в сопровождении истребителей по 17 аэродромам противника был 
нанесен утром 6 мая. Потери врага исчислялись в 215 самолетов. Советская 
авиация недосчиталась 21 машины. За три дня наша авиация совершила около 1,4 
тыс. самолето-вылетов, уничтожила свыше 500 немецких самолетов, потеряв 122. Во 
второй воздушной операции, осуществленной по 28 вражеским аэродромам, было 
уничтожено 223 самолета. 

В течение июня советская авиация вывела из строя 789 самолетов, в том числе в 
центре советско-германского фронта 580, а сама потеряла 415 боевых машин. 

Немецкая авиация не оставалась пассивной. Ее командование в мае и июне 
осуществило своей авиацией около 380 налетов по советским аэродромам, в которых 
участвовало 1230 самолетов. Но большинство из них не были массированными и 
успеха не имели. Наши зенитчики и истребители сумели отразить удары, сбив 184 
самолета противника. 

Наиболее крупный и массированный удар вражеской авиации был осуществлен на 
железнодорожный узел Курск 2 июня. В нем участвовало 420 бомбардировщиков и 120 
истребителей. Наши истребители не смогли перехватить все группы вражеских 
бомбардировщиков, налетавших со всех сторон, и около сотни из них сбросили груз 
бомб на железнодорожный узел. Все же им не удалось вывести из строя узел на 
продолжительное время. Через 12 часов он возобновил работу, а 145 вражеских 
самолетов и их экипажи были внесены немецким командованием в списки 
безвозвратных потерь. Фашисты отказались от массированных ударов днем и 
ограничивались ночными налетами. Свою авиацию они оттянули на более глубокие 
тыловые аэродромы. 

Упорный характер борьбы за господство в воздухе еще накануне битвы под Курском 
имел своими последствиями то, что фашистская авиация понесла не меньший урон, 
чем в ходе Сталинградской битвы. Советские летчики и зенитчики внесли свой 
вклад в ослабление ударной мощи фашистской авиации непосредственно перед 
решающим сражением на земле. 

Все мы внимательно следили за действиями врага и располагали всеми необходимыми 
данными о подготовке гитлеровцев к наступлению. В любой момент можно было 
ожидать перехода противника в наступление. 

Так, по докладу начальника штаба, на 10 апреля в полосе Центрального фронта 
противник имел в первой линии свыше 15 пехотных и 3 танковых дивизий, причем 
продолжал подтягивать туда новые соединения{15}. Два дня спустя Военный совет 
Воронежского фронта доносил в Генеральный штаб, что противник перед фронтом 
"сможет создать ударную группу силою до 10 танковых дивизий и не менее шести 
пехотных дивизий, всего до 1500 танков, сосредоточение которых следует ожидать 
в районе Борисовка, Белгород, Муром, Казачья Лопань"{16}. 

В полосе 40-й армии мы уже в первой декаде мая наблюдали оживленное движение 
войск противника. У нас на правом фланге участились предпринимавшиеся врагом 
разведка боем и поиск. Пленные показывали, что среди офицеров идут разговоры о 
наступлении. 

Из приведенного видно, что немецкое командование неоднократно предпринимало 
попытки начать наступление, но откладывало сроки, пока не остановилось на дате 
5 июля. Оно колебалось, сомневалось в целесообразности проведения 
наступательной операции. По свидетельству Гудериана, Гитлер в то время сказал 
ему следующее: "При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот"{17}.
 

Пока фашистское командование готовилось к нанесению удара, мы создали оборону 
на Курской дуге и накопили резервы для наступления. Так, уже в мае 1943 г. в 
резерве Ставки ВГК находилось восемь общевойсковых, три танковые, одна 
воздушная армии{18}, пять артиллерийских дивизий прорыва и четыре гвардейские 
минометные дивизии. 

В те дни к нам часто приезжал командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин. 
Мы с ним были знакомы еще с довоенного времени по совместной службе на Украине, 
где он был одно время начальником штаба Киевского военного округа. В войну