закрепиться в населенном пункте Песчаное, который до этого несколько раз 
переходил из рук в руки. 

Бои местного значения доставляли нам серьезные неприятности. Противник, 
подтянувший на наш участок фронта часть сил пяти пехотных и одной танковой 
дивизий, не хотел примириться с захватом плацдарма на западном берегу Северного 
Донца. Враг прилагал максимум усилий, чтобы сбросить нас с этого клочка земли. 
Днем и ночью предпринимались контратаки пехоты при поддержке танков, причем в 
самых неожиданных направлениях. Мы их успешно отражали, причиняли врагу 
серьезный урон, но и сами несли немалые потери. 

Так обстояло дело на нашем участке фронта. На других же царило затишье, 
прерываемое отдельными огневыми налетами. Поэтому там можно было заниматься 
обучением красноармейцев и командиров, их подготовкой к предстоявшей новой 
наступательной операции. Нам же вместо этого приходилось держать войска на 
переднем крае. 

Тем не менее мы тоже делали все возможное. И вдруг выяснилось, что 38-й армии 
ставилась задача на оборону. 

10 апреля, на следующий же день после того как утихли бои на правом фланге 
армии, была издана директива войскам Юго-Западного фронта. Она, в частности, 
предписывала армии передать вновь сформированному полевому управлению 28-й 
армии четыре стрелковые дивизии с их полосами обороны, мотострелковую бригаду, 
кавалерийский корпус и почти все имевшиеся у нас средства усиления. Это значило,
 что мы лишались как раз того участка фронта, расположенного между населенными 
пунктами Огурцово и Печенеги, где наша армия в марте наступала и, преодолев 
упорное сопротивление противника, овладела так называемым Старосалтовским 
плацдармом в междуречье Северного Донца и Большой Бабки. 

Взамен этого 38-й армии передавались из 6-й армии две стрелковые дивизии с их 
полосами обороны (Бригадировка, Щуровка, Меловая, Нижний Бишкин) и ставились 
следующие задачи: "Прочно оборонять занимаемый рубеж и особенно направление 
Чугуев - Купянск и Балаклея - Изюм. С начала наступления 28-й и 6-й армий 
активизировать оборону с целью сковывания противостоящих сил противника"{64}. 

Я был в полнейшем недоумении. Ведь командование и штаб 38-й армии за месяц 
наступательных боев не только хорошо узнали сильные и слабые стороны своих 
войск, но и изучили противостоящего врага и его систему обороны. Мы приобрели 
некоторый опыт организации наступательных действий на этом участке фронта, 
блокировки опорных пунктов противника. Ни одним из этих преимуществ не обладал 
штаб 28-й армии. Между тем именно ему предстояло руководить нанесением главного 
удара в этой полосе и осуществлением прорыва вражеской обороны на широком 
фронте. На мой взгляд, это не облегчало, а затрудняло выполнение общей задачи. 
Представлялось целесообразным использовать 38-ю армию не только для сковывания 
войск противника на Чугуевском плацдарме, но и для нанесения удара частью сил в 
тыл чугуевско-балаклеевской группировки противника. Свои соображения я изложил 
в донесении штабу фронта. 

Тем временем согласно той же директиве от 10 апреля в полосе фронта начались 
перегруппировка и сосредоточение сил для предстоящей наступательной операции. 
38-я же армия, передав 28-й значительную часть своих войск с их участками, 
приступила к основательному переоборудованию переднего края и созданию 
промежуточного рубежа обороны. Первое необходимо было для того, чтобы к моменту,
 когда растает снег и спадет талая вода, войска на переднем крае не остались бы 
по существу на открытой необорудованной местности, второе - для придания 
обороне должной глубины. На переднем крае войска спешно зарывались в землю, 
укрепляли позиции. Усилиями 81-й дивизии, находившейся в резерве армии на 
рубеже Нов. Бурлук - Юрченково - Лелюковно, не по дням, а по часам вырастала 
промежуточная позиция для прикрытия важнейшего в обороне армии направления 
Чугуев, Купянск. 

Неоценимую помощь в строительстве оборонительных рубежей оказало нам местное 
население. Женщины, старики, подростки выходили на окопные работы целыми селами 
и трудились от зари до зари. Мы поддерживали тесную связь с местными органами 
власти и в свою очередь оказывали им всевозможную помощь, например в полевых 
работах, а затем в эвакуации на восток населения, промышленного оборудования, 
колхозного скота и другого имущества. 

В Купянске тогда находились харьковские обком партии и облисполком. Помню, они 
расположились рядом с командным пунктом армии. Здесь я вновь встретился с 
первым секретарем обкома партии А. А. Епишевым, с которым познакомился еще в 
марте 1942 г. Мне было известно, что в свое время он состоял в кадрах Красной 
Армии и окончил Бронетанковую академию. Будучи направлен на Харьковский 
тракторный завод, он работал там парторгом ЦК партии, а затем был избран 
секретарем обкома. На этом посту его и застала война. 

Осенью 1941 г. он руководил эвакуацией крупнейших заводов, учреждений и 
материальных ценностей Харькова и области. Одновременно возглавил народное 
ополчение, участвовавшее в обороне города, создал подпольные обком и райкомы