вышеупомянутой отсрочкой на пять с половиной часов. Наконец, когда Г. К. Жукову 
в штабе фронта показали мою телеграмму с просьбой перенести атаку на утро 3 
сентября, он тут же написал на ней: "Я с Москаленко согласен". 

Спустя несколько часов оп в своем донесении Верховному Главнокомандующему 
писал: "1-я гвардейская армия начинает свои действия только с 5 часов утра 3.9.
42 г. Сегодня, 2 сентября, армия перейти в наступлениие не смогла, так как 
части не сумели выйти в исходное положение, подвезти боеприпасы, горючее и 
организовать бой. Чтобы не допустить неорганизованного ввода войск в бой и 
чтобы не понести от этого напрасных потерь, после личной проверки на месте 
перенес наступление на о часов 3 сентября"{124}. 

Кстати, в том же донесении Г. К. Жуков сообщал в Ставку: "Имеем данные, что 
противник перебрасывает к району переправ дополнительно четыре пехотные дивизии,
 из них две из прежнего района действий 1-й гвардейской армии..."{125} 

Мне тоже было известно о переброске упоминаемых двух немецких дивизий. Это 
действительно были те самые войска, которые отступали в августе под натиском 
нашей армии в северной части малой излучины Дона. Следовательно, нам удалось 
сковать их в том районе примерно на 10 дней. Срок, конечно, немалый в условиях, 
когда наступавшая на Сталинград группировка обладала и без того огромным 
превосходством сил и средств. Но, думается, он мог стать большим в случае 
продолжения активных действий на плацдарме после его передачи войскам 21-й 
армии. 

Как бы там ни было, теперь приходилось считаться с фактом: немецко-фашистское 
командование дополнительно вводило несколько дивизий в сражение на ближних 
подступах к Сталинграду. Это с еще большей остротой требовало от нас сделать 
все возможное, чтобы облегчить положение войск, оборонявшихся на внутреннем 
обводе. 

  

Глава X. Наступление в междуречье Дона и Волги 

I 

Весь день 2 сентября штабы завершали подготовку наступления. Отсрочка позволила 
закончить сосредоточение главных сил армии, предоставить войскам краткий отдых 
перед атакой. Радовало прибытие 7-го танкового корпуса под командованием 
генерал-майора танковых войск П. А. Ротмистрова. После изнурительного марша 
корпус к исходу 2 сентября сосредоточился в балке Родниковская. Это и был его 
исходный район для наступления. Отсюда танкистам генерала Ротмистрова 
предстояло уже на следующее утро пойти в атаку. 

К сожалению, и в этот день не были получены артиллерийские средства усиления. В 
результате в армии не было, например, ни одного зенитного орудия. Легко 
представить, что это означало, если вспомнить о господстве противника в воздухе 
и широком применении им авиации как для поддержки своих наступающих войск, так 
и для отражения наших контрударов. 

Многократное численное превосходство вражеской авиации дало себя знать уже в 
дни подготовки к наступлению. Так как необходимо было спешить и был дорог 
каждый час, то и сосредоточение войск в исходные районы для наступления 
частично проводилось в светлое время суток. В условиях совершенно открытой 
местности для фашистских летчиков не составило большого труда обнаружить 
выдвижение войск 1-й гвардейской армии. 

Так немецко-фашистское командование узнало состав сил 1-й гвардейской армии и 
легко разгадало наши намерения, в том числе направление подготовляемого 
главного удара. Противник изготовился к отражению наступления, что само собой 
исключало внезапность наших действий, и в то же время многократными ударами с 
воздуха стремился помешать организованному и быстрому сосредоточению войск 
армии. 

Силу подготовляемого нами удара, несомненно, ослабляли и те изменения, которые 
незадолго до наступления произошли в полосе соседней 4-й танковой армии. Ее 
левофланговые дивизии, которые должны были наступать одновременно с нами для 
обеспечения безопасности правого фланга 1-й гвардейской армии, предприняли 
активные действия 2 сентября. Будучи контратакованы противником и понеся 
значительные потери, они отступили. 

В результате стык с 4-й танковой армией оказался необеспеченным. Следовательно, 
и переходить в наступление там мы не могли. Пришлось поставить двум 
правофланговым дивизиям задачи не на активные действия, как предусматривалось 
боевым приказом фронта, а на оборону участка фронта от стыка с 4-й танковой 
армией до железнодорожной линии. Дивизии должны были с места отразить возможное 
наступление противника в северном направлении. Это решение было утверждено 
заместителем Верховного Главнокомандующего генералом армии Г. К. Жуковым.