обстановке весны 1942 г. Переход к прочной обороне на хорошо подготовленных 
позициях позволил бы избежать крупного поражения, нанести врагу после начала 
его наступления более значительный урон, сорвать в какой-то мере его планы 
летнего наступления и приблизить час развертывания активных боевых действий 
Красной Армии. 

Если же Харьковская наступательная операция, вопреки здравому смыслу, началась, 
то проводить ее надо было решительнее, с предельным напряжением сил и 
стремительностью. К сожалению, отсутствие этих важнейших элементов всякой 
наступательной операции и явилось одной из первостепенных причин постигшего нас 
поражения. Операция планировалась без полной гарантии на благоприятный исход, 
проводилась как-то неуверенно и нерешительно, в особенности после получения 
сведений о прорыве группы Клейста. 

Когда противник нанес удар в полосе 9-й армии, у основания барвенковского 
выступа, т. е. в глубокий тыл 6-й армии, то следовало прежде всего определить 
масштабы угрозы. Сделав это, командование, несомненно, пришло бы к выводу: 
приостановить наступление 6-й армии и группы генерала Бобкина, повернуть их 
главные силы на восток и во взаимодействии с 9-й и 57-й армиями Южного фронта 
разгромить прорвавшуюся группу Клейста. Иначе говоря, следовало прежде всего 
предотвратить возникшую опасность с юга. 

Этого не произошло. Командование и штаб Юго-Западного направления вначале 
недооценили угрозу и не решились сразу приостановить наступление на Мерефу и 
Красноград. Приказы о переброске танковых корпусов против прорвавшейся 
группировки противника были отданы с опозданием и неодновременно. К тому же и 
вывод их из боя затянулся на 10-12 часов. 

Кстати, и поныне продолжаются разговоры по поводу ввода в прорыв этих танковых 
корпусов утром 17 мая. Целесообразен ли он был? Ответ на этот вопрос неразрывно 
связан с оценкой неудачного замысла Харьковской операции в целом. Как уже 
отмечалось, командование Юго-Западного направления допустило ошибку в оценке 
сил и возможностей противника, преуменьшив их. И это наложило отпечаток на все 
его решения. Так, не сомневаясь в благоприятном исходе операции, оно 
запланировало нанесение главного удара 6-й армией из оперативного "мешка", при 
этом операция в целом была начата при наличии явно недостаточных сил и средств, 
без обеспечения глубоких флангов южной ударной группировки. 

Наряду с такими ошибками в планировании и организации наступления был допущен и 
ряд других, касавшихся ее проведения. Одной из них и являлся ввод танковых 
корпусов в прорыв 17 мая. Это было основной причиной разгрома войск на 
Барвенковском плацдарме. 

Была ли другая возможность использовать эту внушительную силу, свыше двух с 
половиной сотен танков? Да, была. Речь идет об имевшейся возможности ввести 
21-й и 23-й танковые корпуса в прорыв значительно раньше, чем это было 
осуществлено. Ввод в бой второго эшелона и эшелона развития успеха в полосе 6-й 
армии 14 мая, как это было предусмотрено планом, несомненно, мог дать операции 
иное развитие. 

Отказ от их использования тогда был связан с тем, что успешные действия 
северной ударной группировки фронта создали у противника представление, будто 
она наносила главный удар. Это привело к переброске против нее вражеских 
резервов, в том числе 3-й и 23-й танковых дивизий. В результате резко за 
тормозилось наступление нашей северной группировки. Командующий фронтом 
отсрочил ввод в прорыв танковых корпусов, а авиацию, поддерживающую наступление 
южной ударной группировки, перенацелил для отражения контрудара гитлеровских 
танковых дивизий в полосе северной ударной группировки. Тем самым противник в 
полосе 6-й армии получил возможность осуществить частичную перегруппировку сил 
и организовать сопротивление на промежуточных рубежах. 

В той обстановке ввод в сражение 14 мая двух танковых корпусов в полосе южной 
ударной группировки являлся наиболее эффективной помощью войскам северной 
ударной группировки. Он также лишая противника выигрыша времени для организации 
обороны против нашей 6-й армии. Как стало известно после войны, положение 
именно здесь вызывало особое беспокойство командующего группой армий "Юг" 
фельдмаршала фон Бока. 14 мая он звонил в штаб сухопутных войск и предложил 
перебросить 3-4 дивизии из группы Клейста для ликвидации бреши южнее Харькова. 
Возможно, что ввод в сражение 21-го и 23-го танковых корпусов в тот день и их 
успешное продвижение вперед могли заставить немецко-фашистское верховное 
командование принять иное решение, а это влекло за собой ослабление группы 
Клейста и, следовательно, силы ее контрудара. 

Думается, что строгое выполнение командованием Юго-Западного направления 
намеченного плана могло повернуть ход событий в нашу пользу. Нерешительность и 
колебания привели к тому, что танковые корпуса были введены в бой только на 
шестой день операции. Это сыграло отрицательную роль. Своевременные и 
стремительные действия корпусов могли вывести наши войска на глубокие тылы 
харьковской группировки противника, т. е. поставить вражеские войска в такое 
положение, в каком оказались мы в результате контрудара группы Клейста.