бы то ни стало выйти к бухте Северной.

26 декабря началась высадка нашего десанта на Керченском полуострове. В 
Севастополе об этом пока не знали. Более ста мелких судов Азовской флотилии, 
которой командовал контр-адмирал С. Г. Горшков, в штормовую погоду высадили 
десант, который благодаря смелости личного состава закрепился в районе мысов 
Зюк, Хрони и Тархан. Другой десант был высажен на берегу Керченского пролива в 
районе Камыш-Бурун и Эльтиген. Шторм задержал дальнейшую высадку и переброску 
войск. Непогода была настолько сильной, что вице-адмирал Октябрьский обратился 
в Военный совет Закавказского фронта с просьбой отложить десант на два-три дня. 
Однако, поскольку операция уже началась, командующий Закавказским фронтом 
генерал Козлов ответил Октябрьскому, что обстановка требует начать операцию в 
срок и что Военный совет настаивает на проведении операции с привлечением всех 
сил —и средств флота, включая линкор.

В ночь на 29 декабря группа кораблей под командованием капитана 1-го ранга Н. Е.
 Басистого, несмотря на сильный шторм, подошла к Феодосии и открыла 
артиллерийский огонь по порту из орудий всех калибров. Этот артиллерийский 
огонь был полной неожиданностью для гитлеровцев, продолжавших праздновать 
рождество.

После сильного артналета десантные подразделения стали высаживаться прямо на 
причалы порта и немедленно бросались в бой. Вскоре бои перекинулись на улицы 
Феодосии. Высадка проходила под сильным ответным артиллерийским огнем 
противника. На крейсере «Красный Кавказ» вражеский снаряд пробил башню и 
разорвался в боевом отделении. Загорелись боеприпасы, оставалось несколько 
минут до взрыва. Благодаря самоотверженности и храбрости краснофлотца В. М. 
Покутного, комендора П. Пушкарева и электрика П. Пилипенко был предотвращен 
взрыв огромной силы и гибель корабля.

Крейсер «Красный Крым» при высадке получил несколько прямых попаданий снарядов, 
понес потери в личном составе, но все же выполнил задачу по высадке десанта. 
Удачные действия моряков и десантников были отмечены приказом Верховного 
Главнокомандующего, который поздравил их с победой над врагом, захватом 
крепости Керчь и города Феодосии и началом освобождения советского Крыма от 
гитлеровских захватчиков.

Вполне понятно, что высадка десанта у Керчи и Феодосии весьма озадачила 
Манштейна. Вот его слова:



«Это была смертельная опасность для армии в момент, когда все ее силы, за 
исключением одной немецкой дивизии и двух румынских бригад, вели бой за 
Севастополь».


Бои за Севастополь, казалось, достигли апогея. Невидимая струна, или волосок, 
на котором держалась оборона, натянулась до последнего предела. В течение 30 
декабря на станцию Мекензиевы Горы неоднократно врывались гитлеровцы, и столько 
же раз их выбивали наши части. Рукопашные бои разгорались здесь один за другим. 
К вечеру фашистам все же удалось овладеть станцией. В эту ночь от адмирала 
Октябрьского пришло сообщение:



«Войска Закавказского фронта и корабли Черноморского флота захватили города 
Керчь и Феодосию. Операции продолжаются… Наши части выходят в тыл противнику, 
осаждающему Севастополь».


Вот она, радость! Вот десантные операции, о подготовке которых слышали давно. 
Ради них терпели нехватки в боеприпасах, пополнении – знали, все идет туда, для 
наращивания сил этих десантов. Наконец-то свершилось!

Получив такое известие, можно было возликовать и расслабиться. Известно немало 
случаев, когда преждевременное торжество оборачивалось бедой. Но генерал Петров 
был достаточно опытным военачальником, чтобы допустить такой промах. Он отлично 
понимал состояние Манштейна, просто видел, как тот мечется на своем командном 
пункте от сознания, что его радужные планы о новогоднем подарке фюреру, о славе 
на фоне неудач под Москвой рушатся на глазах. Высадившиеся десанты, для борьбы 
с которыми Манштейн может снять только части из-под Севастополя, – это для него 
катастрофа. Спасти его может только взятие Севастополя или хотя бы Северной 
бухты, из-за которой можно будет артиллерией сровнять город с землей. Понимая 
все это, Петров не позволил ни себе, ни подчиненным расслабиться ни на минуту. 
И он не ошибся! Лучшее тому доказательство – позднейшие слова самого Манштейна:



«Было совершенно ясно, что необходимо срочно перебросить силы из-под