короткими налетами, чтобы не дать фашистам высунуться в этот день из окопов, 
все время держать их в напряжении.

В 16 часов Военный совет ООР перешел на борт стоящего в гавани крейсера 
«Червона Украина». В 17.00 Петров и Крылов с оперативной группой штаба армии 
прибыли на командный пункт морской базы. Здесь командующему была предоставлена 
моряками их стационарная связь, в дополнение к которой была проведена еще и 
армейская – полевая; пользуясь ею, Петров и Крылов управляли отходом войск с 
позиций и переходом их к порту. В каждом штабе дивизии дежурили представители 
штаба армии, которые поддерживали постоянную связь с начальником штаба армии 
Крыловым.

И все же противник, несмотря на наш активный артиллерийский обстрел, что-то 
подозревал. В момент отхода частей на участке 31-го полка 25-й дивизии и на 
участке 161-го полка 95-й дивизии противник неожиданно перешел в наступление. 
Командиры частей немедленно приостановили отход, отразили эту попытку 
наступления и, только нанеся потери противнику и убедившись, что наступление 
прекратилось, продолжили отход с передовой. Авиация противника бомбила 
скопление транспорта в порту, но, к счастью, неудачно. Только одна бомба попала 
в теплоход «Грузия», который выполнял роль санитарного судна. На «Грузии» 
начался пожар, но его потушили и перенесли на другие корабли две тысячи раненых.
 «Грузию» потом отбуксировали в Севастополь.

С наступлением темноты части стали прибывать в гавань. Иван Ефимович смотрел на 
бойцов, которые так долго и упорно отстаивали Одессу, глаза генерала были 
грустные. Сердце командующего наполняли любовь и уважение к этим людям. 
Уважение – и беспокойство! Нервы его были напряжены, потому что, если бы в эту 
минуту противник перешел своими огромными силами в наступление и застал бы 
части вытянутыми в колонны на марше, произошло бы непоправимое бедствие. Но 
противник, видимо, все же не знал точного часа отхода и не переходил в 
наступление. А может быть, не раз уже битый даже малочисленными частями 
Приморской армии, считал, что замеченное им в конце концов передвижение и 
сведения, поступившие об отходе, это какая-то ловушка со стороны советских 
войск.

Главные силы дивизии отошли спокойно; около полуночи снялись и отошли 
арьергардные батальоны. Петров постоянно проверял положение на передовой по 
телефону, разговаривал с командирами и с представителями штаба армии, пользуясь 
разработанной кодовой таблицей. Говорить открытым текстом или доморощенными 
клерами было всем категорически запрещено.

С начала отхода арьергардных батальонов усилила огонь артиллерия и особенно 
береговые батареи, которым надо было выпустить по противнику все до последнего 
снаряда, а потом уничтожить орудия. Помогали огнем и боевые корабли, стоявшие 
поблизости. Около 2 часов ночи стали грузиться на корабли и транспорты 
арьергардные части. Траншеи на переднем крае не остались пустыми, их заняли 
разведчики и подготовленные городским комитетом партии и райкомами партизанские 
отряды. Они вели пулеметный и ружейный огонь, создавая впечатление, будто 
траншеи заняты войсками. В эти часы по поручению секретаря горкома партии Н. П. 
Гуревича по ночному опустевшему городу проехали на машинах секретарь 
Ильичевского райкома И. Н. Никифоров и секретарь Жовтневого райкома Б. А. Пену. 
Они расклеивали на улицах города воззвания к жителям Одессы. Были в этих 
листовках такие слова:



«Не навсегда и ненадолго оставляем мы нашу родную Одессу. Жалкие убийцы, 
фашистские дикари будут выброшены вон из нашего города. Мы скоро вернемся, 
товарищи!..»


Вот что пишет Иван Ефимович Петров о последних часах обороны Одессы:



«15 октября, после заката солнца, в сумерках, основная масса войск бесшумно 
снялась с позиций и, быстро построившись в колонны, двинулась в порт. А через 
полтора-два часа прикрывающие части, поддерживая на линии фронта редкий 
ружейный, пулеметный и минометный огонь, также снялись и пошли в порт на 
погрузку. На линии фронта остались только группы разведчиков, продолжавшие 
имитировать огонь и жизнь войск в окопах. Но и те после полуночи на специально 
для этой цели оставленных машинах снялись и прибыли в порт.

В ночь на 16 октября оживление в Одесском порту было необычайное. Со всех 
прилегающих улиц и переулков потоками стекались войска, направляясь к своим 
кораблям, стоявшим у пирса. Хотя и требовалось соблюдать полную тишину, однако 
войск оказалось так много на сравнительно ограниченном пространстве Одесского 
порта, что уберечься от суеты, шума и гомона массы людей было невозможно. 
Личный состав одесской военно-морской базы на погрузке проявил величайшую 
организованность. Не обошлось, правда, и без курьезов. Был случай, когда два