разделить с ними до конца любые испытания.

Еще до ухода из Одессы генерал Петров думал о восстановлении боеспособности 
частей на крымской земле. Иван Ефимович понимал – даже при очень хорошо 
организованной эвакуации вывезти все необходимое не удастся. Возможны потери 
имущества и оружия при отходе, погрузке и в море от бомбежки врага. Поэтому 
Петров вызвал к себе начальника тыла армии, интенданта 1-го ранга А. П. 
Ермилова и подробно обсудил с ним вопросы снабжения и укомплектования частей на 
новом месте – в Севастополе.

Петров как военачальник всегда высоко ценил фактор времени. Вот и в этом случае,
 заботясь уже о предстоящих боях, он отправил начальника тыла в Севастополь за 
неделю до начала эвакуации и этим, как позднее показали события, выиграл немало 
времени, особенно драгоценного в тех условиях.

Даже погода будто бы предчувствовала грустное расставание защитников Одессы с 
городом. После солнечной осени с шелестящими под ногами листьями, которые в 
этом году опали не сами, а были сбиты многочисленными разрывами снарядов и бомб,
 после голубого неба и легких белых облаков весь небосвод заволокло серыми 
тяжелыми тучами, резко похолодало. Дул пронзительный ветер, жители на улицах 
города почти не появлялись.

Петров объезжал все дивизии. Он поговорил с командирами соединений, еще раз 
проанализировал с каждым предстоящий отход, уточняя путь на картах, рассчитывал 
движение во времени. Генерал провел короткие совещания командиров полков и 
работников штабов, которые не все еще знали о конкретных сроках отхода и 
маршрутах, теперь настало время уже довести это и до них. Рассказав о порядке 
отхода, определив маршруты, места посадки на суда, Иван Ефимович неизменно эти 
совещания заканчивал словами:

– Храните все в глубокой тайне, товарищи. Ничто не должно выдать подготовки к 
эвакуации. Ведите себя так, чтобы и ваши бойцы считали, будто мы готовимся к 
новому наступлению, а сами продумайте каждую деталь того, что потребуется 
сделать, когда настанет день и час отхода.

Одесса готовилась продолжать борьбу с фашистами и после эвакуации войск. 
Создавались партизанские отряды, группы разведчиков, закладывались склады 
оружия и боеприпасов. Инженеры армии под руководством генерала Хренова и 
полковника Кедринского подготовили несколько «сюрпризов», которые будут ждать 
завоевателей после их вступления в город. Это были одни из первых управляемых 
мин, установленных в ходе Великой Отечественной войны. Генерал Петров имел к 
этой операции самое прямое отношение. В январе 1981 года я навестил 
генерал-полковника инженера Хренова и специально расспросил об этом любопытном 
и сложном для осуществления эпизоде боев за Одессу.

– Самый крупный взрыв был подготовлен в здании на улице Маразлиевской, где, по 
нашим предположениям, мог разместиться штаб оккупантов, – рассказал Аркадий 
Федорович. – Эффект взрыва на Маразлиевской всецело зависел от удачно 
выбранного момента. Ведь важно было не просто разрушить фашистский штаб, а 
нанести наиболее чувствительный урон неприятельской командной верхушке. Для 
этого в оккупированном городе необходим был верный глаз – человек, могущий 
достоверно узнать, когда в штабе состоится какое-либо крупное сборище большого 
начальства, и своевременно сообщить об этом нам на Большую землю. Такой человек 
уже находился в Одессе и ждал своего часа. Однажды меня разыскали в порту и 
передали, что Иван Ефимович хочет незамедлительно повидаться со мной. Я тут же 
поехал на КП. «Хорошо, что вас быстро нашли, Аркадий Федорович, – встретил меня 
командующий. – Есть очень важное дело. Сейчас поедем в Нерубайское. – Заметив 
мое удивление, он добавил: – Подробности в машине». Тут же мы двинулись в путь 
к старому селу, раскинувшемуся в степи, в двенадцати километрах от города. По 
преданию, здесь когда-то селились старики запорожцы, которым тяжела стала сабля 
и не под силу становилось рубить врагов. Отсюда и название – Нерубайское. 
Предстоит нам встреча с одним человеком, – произнес Иван Ефимович, едва мы 
отъехали от КП. – Фамилия его Бадаев. Она вам что-нибудь говорит?» – 
«Достаточно много. Он знакомил меня с катакомбами». – «Ну и прекрасно. Обсудим 
с ним ряд вопросов…» Еще в августе я доложил в Москву, что у нас нет планов 
катакомб и что местные руководители не могут найти человека, который свободно 
ориентировался бы в этом большом подземном городе. А мне для инженерного 
обеспечения обороны данные о катакомбах нужны были позарез. На доклад мой 
отреагировали быстро: через несколько дней ко мне зашел молодой человек в 
гражданской одежде и отрекомендовался Владимиром Александровичем Бадаевым, 
капитаном госбезопасности. Позже, когда был опубликован Указ о посмертном 
присвоении ему звания Героя Советского Союза, я узнал, что его настоящая 
фамилия – Молодцов. Он прилетел из Москвы вместе с двумя бывшими одесситами, 
знавшими подземный город как свои пять пальцев.

Вчетвером мы излазили катакомбы вдоль и поперек, после чего я вычертил их 
подробный план. На прощание Бадаев намекнул, что если у меня возникнут вопросы, 
связанные с использованием имеющегося в моем распоряжении оружия, то я должен 
буду связаться с ним. Из этого нетрудно было заключить: в случае нашего ухода 
из Одессы он останется здесь для подпольной работы. Петров, приняв командование