«Я был начальником разведки дивизии. Вскоре после прибытия к нам командиром 
Петров вызвал меня и приказал: „Немедленно отправляйтесь в 287-й полк, мне 
кажется, они неточно заняли рубеж, на котором приказано закрепиться, – Петров 
показал на карте: – Они должны быть тут, у хутора Красный Переселенец. Лично 
пройдите вдоль переднего края, – генерал усмехнулся, – как тогда, помните, 
когда в кукурузу удирали от обстрела? Когда все уточните, доложите мне по 
телефону“».


Я тут же выехал в полк, по прибытии туда доложил майору Султан-Галиеву и 
батальонному комиссару Балашову о полученном от генерала Петрова задании. Я 
попросил их дать мне проводника, но они решили пойти со мной сами.

Вначале все шло хорошо, мы вышли на фланг и убедились, что батальон здесь 
правильно занимает рубеж. Но командир батальона доложил, что у него нет связи с 
соседом слева, там нет никого. Мы пошли вдоль левого фланга и убедились, что 
здесь действительно нет наших подразделений. Султан-Галиев – человек горячий – 
заволновался и сказал: «Сейчас мы их найдем, они где-то здесь!» Но не прошли мы 
нескольких сот шагов, как увидели, что в этот разрыв уже выходит подразделение 
противника. Хорошо, что у нас был ручной пулемет, мы сразу открыли огонь. 
Вскоре на звук стрельбы пришли те, кто должен был занимать этот рубеж, они 
просто ошиблись при ориентировании.

В общем, мы не допустили вклинения в оборону полка.

Когда вернулись в штаб полка, я по телефону доложил Петрову о том, что здесь 
произошло. Генерал возмутился, сделал соответствующее внушение Султан-Галиеву, 
а мне приказал оставаться в полку его представителем.

Конец дня и ночь прошли спокойно: утром противник перешел в наступление как раз 
на том стыке, где мы вчера побывали. Султан-Галиев и Балашов отправились на это 
опасное направление сами, чтобы организовать там отражение атаки. Не прошло и 
часа, как Султан-Галиев был тяжело ранен. Петров, узнав об этом, приказал мне 
по телефону:

– Принимайте полк, раньше вам уже приходилось командовать полком.

Генерал явно напоминал мой рассказ при первом знакомстве с ним о том, что я 
временно командовал полком еще до войны.

Наступление противника мы тогда отбили, но это было нелегко сделать».

Петров редко ошибался в людях, не был исключением и Ковтун.

Вот тому подтверждение. Мой очередной собеседник, полковник запаса Иван 
Павлович Безгинов, в те дни капитан, офицер оперативного отдела Приморской 
армии, был в штабе 287-го полка и видел, как Ковтун вступал в командование.

– Встретили его несколько настороженно, – рассказал Иван Павлович, – все же 
капитан, немолодой. А Султан-Галиева все очень любили. Но когда Ковтун сводил 
людей в контратаку, отбивая противника от командного пункта полка, а потом, 
увидев, что командир одного батальона погиб, побывал, с этим батальоном в 
рукопашной, Ковтуна сразу зауважали и, словно сговорившись, стали называть не 
по званию, а «товарищ командир полка». Капитанов-то в полку много!

Маршал Крылов в своих воспоминаниях приводит одно донесение из полка Ковтуна, 
всего три строчки:



«287-й стрелковый полк до наступления темноты отбивал ожесточенные атаки 
противника. К исходу дня в полку осталось 740 штыков. Подразделения полка 
прочно удерживают занимаемые рубежи». Крылов, комментируя эти скупые строки 
донесения, пишет, что 287-й полк «совершил подвиг… 740 штыков – это всего лишь 
батальон, если рассматривать голые цифры. Однако полк остается полком, если он 
и в таком составе удерживает свои позиции».


Сам Ковтун об этом бое в первые дни своего командования рассказывает:

– Сколько было в тот злополучный день атак, уж и не знаю – сбились со счета… 
Петров позвонил из соседнего полка, откуда видел наш правый фланг. Сказал: «Я 
вами доволен. Держитесь, вся дивизия держится крепко». Как же я после этого не 
удержу рубеж? Я же понимаю: «вся дивизия» – это всего-навсего второй наш полк, 
мой сосед. Потери у меня в полку все росли, к концу дня ранило комиссара полка 
Балашова. Его перевязали, и он остался на НП рядом со мной весь в бинтах, в 
крови, едва на ногах стоит. Я говорю: «Надо вам в санчасть, в госпиталь». А он 
отвечает: «Сейчас не имею права». И стал звонить по телефону в батальоны,