вопрос:

– Живы ли полки?

– Полки живы, товарищ командарм. Дивизия фронт держит, – твердо доложил Ласкин.

Петров встал и, не скрывая восхищения, произнес:

– Мы не ошиблись, что на это опасное и ответственное направление поставили вашу 
дивизию! Такого сильного удара врага за семь месяцев обороны Севастополя мы еще 
не испытывали. Сегодня главная тяжесть пришлась на Сто семьдесят вторую. Она 
оказалась в центре главного сражения. Да, потери большие, но полки не сломлены. 
А раз живы они, будет жить и оборона!

Командующий посоветовал командиру и комиссару:

– Разъясните людям, расскажите им о положении дел на фронте, потому что, когда 
люди не знают обстановки, они могут потерять уверенность в своих силах. После 
того, что защитникам Севастополя пришлось пережить за минувший день, после 
этого страшного огненного ада у них может появиться растерянность, упадок. И 
поэтому надо непременно довести до сведения бойцов действительное положение на 
фронте, рассказать им, что мы выстояли. Поблагодарите их за стойкость.

В ту ночь никто из командиров не уснул. Не спали и бойцы. Они поправляли свои 
окопы, приспосабливали их для завтрашнего боя. Связисты восстанавливали связь. 
Саперы латали минные поля. Тыловики доставали пищу и боеприпасы.

Петров позвонил Потапову и приказал 79-й бригаде с рассветом 8 июня предпринять 
контратаку и восстановить оборону на своем левом фланге.

Конечно же опасно, почти безнадежно проводить такую контратаку, когда противник 
значительно превосходит в силах. Контратакующие имели всего около двух 
батальонов и несколько танков устаревшего типа. Но генерал Петров, верный 
тактике активной обороны, решался на эту отчаянную контратаку, чтобы хоть 
чем-то помочь тем, кто стоит на направлении главного удара. И эта контратака с 
утра все-таки была проведена. Артиллеристы поддержали ее огнем. Но атакующие 
были остановлены. Других резервов у командующего армией не было. Не было их у 
командиров секторов обороны.

Отразив контратаку, противник снова обрушил огневой смерч на наши позиции. 
Опять вела огонь вся артиллерия и бомбила авиация противника. И опять за этим 
огневым валом шли танки и пехота врага. Уже нечем было сдерживать эту лавину. 
На позициях становилось все меньше и меньше защитников. И все же первая атака 
на главном направлении была отбита 172-й стрелковой дивизией. Однако вскоре 
началась следующая, еще более сильная. Снова упорно двигались танки и пехота, и 
авиация расчищала бомбовыми ударами для них путь.

Во второй половине дня 8 июля Ласкин доложил генералу Петрову:

– Противник медленно, но все же вгрызается в оборону дивизии. Резервов у меня 
никаких нет. Прошу хотя бы усилить огонь артиллерии. Рыжи помогает хорошо, но 
береговые батареи бьют слишком далеко от линии фронта.

– Сможет ли дивизия удержать свой основной рубеж до наступления темноты?

– Да, – ответил командир дивизии.

– Надо до вечера удержать рубеж обороны силами вашей дивизии во что бы то ни 
стало, – сказал командарм. – А ночью к вам подойдет Триста сорок пятая дивизия.

День этот был очень тяжелым, и особенно на направлении главного удара. Погибли 
уже многие командиры. Вот что произошло с командиром 747-го полка 
подполковником Шашло, которого совсем недавно командир дивизии вынужден был 
откапывать на его наблюдательном пункте. Немцы прорвались к НП командира полка 
и окружили его. На выручку поспешили остатки роты автоматчиков, в которой было 
всего двадцать человек. Когда им удалось пробиться к наблюдательному пункту 
командира полка, все его защитники уже погибли. Погиб командир полка Василий 
Васильевич Шашло, погибли несколько командиров-артиллеристов, которые 
находились с ним на командном пункте. Командиром полка был назначен комиссар 
этого полка Василий Тимофеевич Швец, храбрый, стойкий и спокойный в бою.

Защитникам Севастополя день этот казался бесконечным. Но в конце концов все же 
наступил вечер. Комдива Ласкина и комиссара Солонцова опять вызвал к себе на 
наблюдательный пункт генерал Петров. Ласкин рассказывает:

– На этот раз мы шли с комиссаром к командарму очень подавленные, потому что 
предстояло докладывать о том, что противник все-таки вклинился в нашу оборону. 
Когда мы зашли в так называемый домик Потапова, я не сразу увидел командующего, 
он сидел у стола среди других командиров. Увидев, подошел, доложил обстановку. 
Петров выслушал доклад спокойно, уточнил, куда и насколько продвинулся