партизанские отряды. Войска уже вышли поближе к партизанским районам на Украине 
и в Белоруссии. Партизаны наносили удары на железных дорогах — пускали под 
откос эшелоны, и еще они доставляли много сведений о противнике. Василевский, 
готовя Сталину разведывательные данные о группировке вражеских войск, 
использовал сведения, добытые партизанами. В наступившей стабилизации фронта в 
районе Курского выступа Сталин спокойно осмотрелся, изучил данные о противнике, 
детально все это обдумал и взвесил и стал размышлять о будущих операциях. После 
войны, как и в случае с авторством плана Сталинградского контрнаступления, 
возникли разные версии: кто предложил, кто был первым, кто автор замысла 
Курской битвы? Сталин 11 апреля обсудил план всей летней кампании 1943 года, а 
потом отдельно был обсужден план операции в районе Курской дуги. Василевский, 
Антонов и Жуков, по указанию Сталина, целый день 12 апреля проработали в 
Генеральном штабе, подготавливая материалы для доклада Верховному 
Главнокомандующему. И вечером того же дня они втроем доложили эту окончательную 
разработку Сталину. Суть замысла, в конечном счете, и решения, принятого 
Сталиным, сводилась к тому, что операция на Курском выступе должна состоять из 
2-х этапов: 1-й этап — преднамеренная, устойчивая оборона, выбивающая основные 
силы наступающего врага; 2-й этап — решительное наступление и разгром 
группировок противника, которые будут наступать под Курским выступом. Оборона 
наших войск была не вынужденной, а преднамеренной, и выбор момента для перехода 
в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки, имея, однако, в 
виду, что не следует торопиться, но и нельзя затягивать. После завершения этой 
подготовительной работы Сталин приказал Василевскому и Антонову оформить все 
документы, то есть план этой операции, и дать директивные указания войскам. 
Подготовка и организация действий войск на Курской дуге длилась несколько 
месяцев. И, казалось бы, в период, когда не было активных боевых действий на 
фронтах, можно было немного отдохнуть после напряженных боев под Сталинградом, 
Ленинградом, Харьковом. Но не тут-то было! В этом затишье не только Сталин, а и 
все члены Ставки, да и командующие фронтами, испытывали нервное напряжение, не 
меньшее, чем в боях. Фронты создавали эшелонированную оборону глубиной до 200 
километров, где в траншейной системе были окопаны не только орудия прямой 
наводки для истребления танков, но и много танков, чтобы стрельбой с места 
выбивать танки противника. Артиллерия пристреляла необходимые рубежи и районы. 
Шла сложная перегруппировка войск. Сосредоточивались огромные силы. На двух 
фронтах — Центральном и Воронежском — только общевойсковых армий было шесть, 
две танковые армии, воздушная армия, стрелковых корпусов — 22, стрелковых 
дивизий — 76, отдельных стрелковых бригад — 4, отдельных танковых корпусов — 4, 
отдельных танковых бригад — 9, дивизия гвардейских минометов «катюш» — одна и 
много специальных войск. И вот все перечисленное изготовилось к бою. Ждали 
начала наступления противника... А он не наступал. Командование терялось в 
догадках: что же происходит? Может быть, ошиблись? Может быть, создали здесь 
такую плотность войск, боевой техники, а противник ударит где-нибудь на другом 
участке фронта? Может быть, на Москву? Еще и еще раз проверяли информацию через 
разведку, и она подтверждала: мет никаких ошибок, здесь у противника 
сосредоточены главные ударные группировки для решительного наступления, — и 
перечисляла, в подтверждение этого, номера соединений и направления их 
предстоящих действий. Разведка доказывала — ошибки не может быть. А 
гитлеровская армия все не наступала. Сталин послал на передовую для координации 
действий Воронежского и Южного фронтов Василевского, а Жукову было поручено 
координировать действия трех фронтов: Центрального, Брянского и Западного. 
Наконец разведка доложила, что противник перейдет в наступление 10—12 мая на 
Орловско-Курском и Белгородско-Обоянском направлениях. Немедленно Ставка 
проинформировала войска, и все напряглись в готовности. Но и в эти дни 
противник в наступление не перешел. И опять томительное ожидание. И вновь 
поступает информация: противник перейдет к активным действиям не позднее 26 мая.
 Однако и на сей раз боевые действия не были начаты. Командующие фронтами и 
Сталин окончательно занервничали. Ватутин предложил Верховному 
Главнокомандующему изменить решение и самим нанести упреждающий удар. Но Сталин 
колебался. Он поговорил с Василевским о том, чтобы Генеральный штаб разработал 
план для перехода к решительным действиям немедленно. Но при этом сказал 
Василевскому: «Я по этому поводу дам дополнительные указания». И вот 2 июля 
разведчики доложили, что наступление гитлеровцы начнут не позднее 6-го. Нужно 
сказать, что наша разведка и в предыдущих случаях не ошибалась. Она точно 
устанавливала намечаемые даты начала наступления, исходя из тех сроков, которые 
намечали сами немцы. Но сами же немцы откладывали и меняли эти даты, поэтому и 
получалась такая вроде бы неточность в докладах разведчиков. 4 июля в 16 часов 
противник предпринял боевую разведку небольшими силами — всего четырьмя 
батальонами, с двадцатью танками. Конечно же, он в оборону не вклинился, но 
наши захватили пленных из состава этой боевой разведки, и те показали, что на 
следующий день будет начато общее наступление. К тому же «языки» были взяты и 
разведчиками, они тоже подтвердили эти сведения. И теперь, основываясь вроде бы 
на неопровержимых данных о предстоящем наступлении, наши командующие фронтами 
решились на проведение (правда, заранее запланированной) 
артиллерийско-авиационной контрподготовки. Нетрудно представить, что произошло, 
когда ураганный огонь артиллерии и бомбы с самолетов посыпались на 
сосредоточившиеся войска противника. Во-первых, немецкие части понесли большие 
потери от огня! Во-вторых, в моральном отношении это противника обескуражило! И 
все же гитлеровцы в 4.30 начали свою артиллерийскую подготовку, а в 5.30 
перешли в наступление по всему фронту. Им потребовалось всего немногим более 
2-х часов для того, чтобы оправиться от такой мощной контрподготовки, и они