судьба принудит меня, как вашего преемника, быть первым человеком немецкого 
рейха, то я закопчу войну так, как того требует неповторимая героическая борьба 
германского народа». Дениц перебрался в город Фленсбург и приступил к активным 
действиям, сформировал правительство и претендовал на то, что оно представляет 
всю Германию и начинает вести ее основную послевоенную политику. Одним из самых 
заветных, но, разумеется, тайных желаний этого правительства было намерение 
поссорить союзников, победителей. Николай Михайлович помолчал, видимо, 
вспоминая те дни, и продолжал: — Нам было известно, что существует 
правительство Деница и чем оно занимается. Черчилль возлагал на это 
правительство большие надежды, что подтверждает сам факт его создания в 
английской зоне. Покровительство англичан Деницу, я думаю, было не случайно и 
объясняется не только заботами тех дней. Посмотрев на меня с доброй хитринкой, 
генерал спросил: — Как вы думаете, не имеет ли это связи с тем, что Дениц во 
второй половине 1918 года был взят англичанами в плен вместе с частью экипажа 
тонущей подводной лодки? На поверхности их подобрал английский эсминец. Только 
через год, во второй половине 1919 года, Дениц возвратился в Германию. Кроме 
того, общеизвестно, что бывший гросс-адмирал Дениц на Нюрнбергском процессе, 
пожалуй, не обвинялся, а опекался со стороны Англии. Заместитель английского 
главного обвинителя не требовал смертной казни Деницу, а вел такую линию, что 
Дениц получил минимальный срок наказания. Гросс-адмирал Дениц был единственным 
обвиняемым на Нюрнбергском процессе, который получил только 10 лет тюремного 
заключения, хотя не меньше других совершил военных преступлений против 
человечества, был одним из видных лиц нацизма и полностью ответствен за 
чудовищные преступления фашизма. Ну, еще напомню, что на смерть Деница, бывшего 
гросс-адмирала гитлеровского флота, лондонская газета «Тайме» в 1981 году 
опубликовала некролог в половину газетной полосы. В некрологе самым 
почтительным образом воздается дань его заслугам, таланту, знанию военного дела 
и ничего не говорится о его преступлениях перед человечеством во второй мировой 
войне. «— И вот, — увлекся своими воспоминаниями Николай Михайлович Трусов, — 
Верховный Главнокомандующий утвердил меня представителем от советской стороны 
для ареста правительства Деница. Из Москвы прилетело несколько офицеров, 
которые вошли в мою группу. Мне поручалось на период проведения операции 
держать связь непосредственно с Москвой, для чего я взял с собой радиостанцию и 
необходимые шифры. Приказано: подобрать группу в 20—25 офицеров, 17 мая быть во 
Фленсбурге и в возможно короткий срок выполнить задание. Заехать-то в их зону 
мы заедем, но вернемся ли оттуда в случае своей большой настойчивости, да и 
вообще, если узнаем кое-что такое, что не захотят предавать гласности 
англичане? Уж кто-кто, а они умели заставлять замолчать неугодных им людей, 
этому можно найти подтверждающие факты на любой странице их истории. В общем, я 
все подготовил, товарищи чекисты, включенные в мою группу, из Москвы прилетели 
вовремя, старшим среди них был спокойный, понравившийся мне с первого взгляда 
Горбушин Василий Иванович. Он ленинградец, как и я, начинал жизнь рабочим 
Кировского завода. Перед войной был уже мастером механического цеха, и горком 
направил его на работу в органы государственной безопасности. Горбушин пережил 
блокаду и затем прошел боевой путь до Берлина. Оказавшись за Кильским каналом, 
мы как бы попали в довоенную фашистскую Германию: всюду видны старые названия 
улиц, фашистские указатели, кругом свастика, фашистское приветствие поднятием 
руки — и масса немецких военных в сухопутной, эсэсовской и морской форме, все 
при орденах, со знаками различии. Было очевидно: здесь в полной мере продолжал 
существовать гитлеровский порядок, действовали фашистские законы. В городе 
Фленсбурге функционировал городской транспорт, работали магазины, оживленное 
уличное движение регулировали пожилые полицейские в форме, которую они носили и 
при Гитлере. В порту находилось много немецких военных кораблей. Экипажи этих 
кораблей жили обычной жизнью — уходили на берег, возвращались из городского 
отпуска. На кораблях отбивались склянки и развевались немецкие флаги со 
свастикой. Во Фленсбурге находилось и продолжало функционировать верховное 
командование фашистской Германии (ОКВ) во главе с генерал-полковником Йодлем — 
начальником штаба руководства. Как будто не было ни поражения, ни подписания 
акта о безоговорочной капитуляции— Нам тогда показалось, что нацистам оставлена 
эта территория преднамеренно, дается возможность сохранить кадры, переждать 
„ненастье“. Это был какой-то музей — не восковых, а живых фигур, и не только 
фигур, но и фашистских порядков, образа жизни. В Фленсбург раньше нас прибыли 
американская делегация, ее возглавлял генерал-майор Руке, и английская 
делегация во главе с бригадным генералом Фордом. Мы встретились с ними в день 
приезда — 17 мая — и провели совещание по предстоящей работе. Бригадный генерал 
Форд пугал советскую и американскую делегации, что если немедленно приступим к 
ликвидации правительства Деница, то он не исключает вооруженных выступлений во 
Фленсбурге морских немецких школ, мятежных действий эсэсовских подразделений. 
Форд, на правах хорошо осведомленного хозяина в этой английской зоне оккупации, 
пытался представить дело так, что итогом нашей работы во Фленсбурге должно быть 
„разъяснение“ своим правительствам того положения, что группа Деница полезна на 
данной стадии управления Германией и ее пока не надо ликвидировать. Нам 
приступать к выполнению задания немедленно действительно было невозможно, 
следовало осмотреться, сориентироваться, найти выход. Англичане как хозяева 
предложили нашей делегации несколько вариантов для размещения: в гостинице, в 
отдельном доме в городе или за городом. Учитывая обстановку и то, что местные 
газеты уже сообщили о нашем прибытии, причем явно недружелюбно, надо было 
располагать группу с учетом безопасности и даже возможности защитить себя в 
случае нападения. Поэтому я решил поселить нашу группу на пассажирском корабле 
„Патрия“. Он стоял у пирса, был связан с землей только трапом, и в случае