оружие и складировать его, чтобы его легко можно было раздать германским 
солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское 
наступление продолжилось». Монтгомери все понимал прекрасно и позднее в 
мемуарах писал: «Германские военные руководители, которые спаслись от русских, 
весьма охотно хотели стать друзьями англичан и выполняли бы, что мы хотели. 
Однако в оплату за это сотрудничество они ожидали, что с ними будут обращаться 
как с союзниками англичан против русских». Наша разведка работала неплохо, 
сведения о происходящем в зонах союзников легли на стол Сталина. Верховный 
Главнокомандующий, как известно, человек был крутой (тем более, после такой 
громовой победы). Он стал действовать быстро и решительно. Подготовка и начало 
этой акции происходили так. В кабинете Верховного находились Молотов, Ворошилов 
и Жуков. Сталин сказал: — В то время, как мы всех солдат и офицеров немецкой 
армии разоружили и направили в лагеря для военнопленных, англичане сохраняют 
немецкие войска в полной боевой готовности и устанавливают с ними 
сотрудничество. До сих пор штабы немецких войск во главе с их бывшими 
командующими пользуются полной свободой и по указанию Монтгомери собирают и 
приводят в порядок оружие и боевую технику своих войск. Я думаю, — продолжал 
Верховный, — англичане стремятся сохранить немецкие войска, чтобы использовать 
позже. А это прямое нарушение договоренности между главами правительств о 
немедленном роспуске немецких войск. Обращаясь к Молотову, Сталин произнес: — 
Надо ускорить отправку нашей делегации в Контрольную Комиссию, которая должна 
решительно потребовать от союзников ареста всех членов правительства Деница, 
немецких генералов и офицеров. — Советская делегация завтра выезжает во 
Фленсбург, — ответил Молотов. Далее Сталин сообщил о решении союзников создать 
Контрольный Совет по управлению Германией, куда войдут представители всех 
четырех стран: от США — генерал армии Эйзенхауэр, от Англии — фельдмаршал 
Монтгомери, от Франции — генерал Делатр де Тассиньи. — Мы решили, — сказал 
Сталин, — поручить вам, товарищ Жуков, должность главноначальствующего по 
управлению Германией от Советского Союза. Помимо штаба Главкома, нужно создать 
советскую военную администрацию. Вам нужно иметь заместителя по военной 
администрации. Кого вы хотите иметь своим заместителем? Жуков назвал генерала 
Соколовского. Сталин согласился. Начальника разведывательного управления 1-го 
Белорусского фронта генерала Урусова Верховный утвердил представителем от 
советской стороны для ареста правительства Деница... По ходу повествования мы 
еще не раз встретимся сгенералом Урусовым. После того как оба ушли в отставку, 
мы подружились. Николай Михайлович много рассказывал мне для книги «Полководец».
 Он был в 1942 году начальником разведки на Северо-Кавказском фронте, которым 
командовал И. Е. Петров. А теперь, для освещения операции, о которой пойдет 
рассказ, он снова очень помог мне. Вот несколько слов из его письма: "Уважаемый 
Владимир Васильевич!Посылаю отдельные заметки на четыре группы вопросов, 
которые были сформулированы в тооей записке. Если эти заметки принесут какую-то 
пользу, то я буду весьма доволен... С уважением к тебе — Трусов14.3.83" После 
одной из бесед я оставил Николаю Михайловичу вопросник, и он, человек 
обязательный, не забыл ответить. На мой взгляд, самым достоверным станет 
рассказ живого участника событий того далекого мая 1945 года. Теперь Трусова 
нет в живых, но я не стану править записанные мной беседы с ним. Пусть он 
останется и в вашем восприятии живым собеседником. Итак, мы сидим в квартире 
Урусова на Плющихе, его жена и верная подруга во все годы их жизни, Анна 
Дмитриевна, поит нас отлично заваренным чаем. — Каждому событию предшествуют 
или подготовка, или стечение обстоятельств, порождающих это событие, — начал 
Николай Михайлович. — Накануне самоубийства — 29 апреля — Гитлер подписал 
документ под названием «Политическое завещание». Текст его через несколько дней 
был у меня в сейфе. В нем назначается новое правительство и верховное 
командование вооруженных сил Германии. Согласно завещанию, посты 
распределялись: Дениц — президент, Геббельс — имперский канцлер, Борман — 
министр по делам нацистской партии, Зейес-Инкварт — министр иностранных дел, 
Гислер — министр внутренних дел, Ханке — министр по делам полиции, фельдмаршал 
Шернер — главнокомандующий сухопутными войсками. Я спросил: — По каким 
соображениям Гитлер своим преемником назначил гросс-адмирала Деница? Почему на 
нем остановил выбор? Ведь раньше официально преемником в случае кончины Гитлера 
был назначен Геринг. Николай Михайлович улыбнулся: — Геринг, как говорится, не 
оправдал доверия фюрера, он за его спиной, не согласовав с ним свои действия, а 
точнее, спасая свою шкуру и богатство, стал вести переговоры с американцами: 
еще когда германская армия сражалась или делала вид, что сражается, с нашими 
союзниками, наступающими с запада. Разгневанный фюрер расценил это как 
предательство. Вот тогда и встал вопрос о новом преемнике. Выбор на 
гросс-адмирала Деница пал не случайно. Он был не только верный сторонник 
нацизма, но еще имел связи с финансовыми магнатами, он был родственником 
миллионера и крупного промышленника Эдмунда Сименса. Пушки умолкали, наступала 
тихая пора действий. Гросс-адмирал Дениц был очень подходящим человеком для 
представителей финансовых и промышленных кругов Германии и западных стран, да и 
для оставшихся в живых главарей фашизма. 30 апреля 1945 года в 18 часов 30 
минут Дениц получил в городе Плен телеграмму, отправленную из Берлина, за 
подписью Бормана. Николай Михайлович весело глянул на меня: — Я сам читал 
телеграмму, поэтому так точно называю дату и время. В ней говорилось: «Вместо 
прежнего рейхсмаршала Геринга фюрер назначил вас, гросс-адмирал, своим 
преемником. Письменные полномочия в пути. С этого момента вам надлежит 
предпринимать необходимые меры, вытекающие из современной обстановки». Дениц на 
эту телеграмму ответил: «Мой фюрер, моя верность вам остается непоколебимой. Я 
приму нее необходимые меры, чтобы облепить ваше положение в Берлине. Но если