— Это правильно, — поддакнул Эйзенхауэр. — Желательно было бы сблизить точки 
зрения США и СССР по вопросу о коллективной безопасности. Я считаю создание 
системы коллективной безопасности очень важным мероприятием, т. к. создание 
такой системы повысило бы ответственность участников коллективной безопасности 
и тогда легче было бы наказать того, кто попытается нарушить мир.
Эйзенхауэр спросил:
— Вопрос заключается в том, с чего начать в этой области?
Жуков ответил:
— Говорят, что в систему коллективной безопасности могли бы войти четыре 
государства, участвующие в Женевском совещании, а также другие желающие 
европейские страны. В эту систему могли бы войти две Германии, а впоследствии и 
объединенная Германия. Пакт—договор, он может быть уточнен. Главное, чтобы было 
стремление добиться создания системы коллективной безопасности и положить конец 
военным блокам.
— Я согласен, что к этому, в конечном счете, надо стремиться. Однако я хотел бы 
заметить, что вы нарисовали картину будущего, к которому надо подходить 
постепенно, шаг за шагом.
Жуков попытался закрепить наметившееся сближение: — Главное в настоящее время 
заложить основы дружбы. Мы с вами, как известно, придерживаемся разной 
идеологии, но мы искренне дружим и я глубоко уважаю вас, я полагаю, что наши 
народы могли бы поддерживать дружественные отношения. Но Эйзенхауэр выложил 
веские козыри:
— В произведениях Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина содержатся положения о 
насильственном уничтожении капиталистической системы, в которую я верю. Эти 
положения марксистского учения никогда не были отвергнуты советскими 
руководителями и они являются одной из основных причин, вызывающих беспокойство 
у американского народа.
— Это напрасная тревога, — попытался парировать Жуков, — никакого руководства 
коммунистическим движением в мировом масштабе не существует. Я могу сказать 
Эйзенхауэру: Коммунистическое информационное бюро не собиралось с 1949 году для 
обсуждения каких—либо вопросов. Если бы руководство иностранными 
коммунистическими партиями существовало, то, вероятно, в первую очередь оно 
обратило бы внимание на американскую коммунистическую партию и постаралось бы 
поднять ее количественно и качественно до уровня, который позволил бы ей 
попытаться свергнуть капитализм в США. Однако известно, что американская 
коммунистическая партия одна из самых слабых компартий. Вопрос о том, какой 
общественный строй будет существовать в Америке — мы считаем это дело самого 
американского народа. Что касается учения Маркса, то оно существует уже свыше 
100 лет и признается многи!ми людьми разных стран, так же как существует много 
последователей капиталистической системы.
Но Эйзенхауэр настаивал:
— В марксистском учении все же говорится о насильственном свержении 
капиталистического строя. Однако меня обнадеживают два обстоятельства: 
во—первых, то, что, как говорит Жуков, не существует централизованного 
руководства над коммунистическими партиями в различных странах и, во—вторых, то,
 что та часть марксистской доктрины, которая говорит о насильственном свержении 
существующего строя, возможно, забыта или отложена в сторону. Я сожалею, что 
две величайшие державы на земном ша ре с огромными производственными 
возможностями не могут уделить все свои ресурсы на благо своих народов, а также 
народов других стран. Для того, чтобы они могли делать это, необходимо, прежде 
всего, устранить соответствующий страх и добиться доверия между ними.
— Дело надо вести к тому, чтобы установить тесные отношения и помогать друг 
другу. Что касается того, отложены или забыты те или иные положения 
марксистской науки, то дело не в этом, а в том, что, как считает Советский Союз,
 в каждой стране одна общественная формация может быть сменена другой, более 
прогрессивной общественной формацией, но различными способами. В одном случае 
это может произойти в результате войны, в другом — в результате революции, в 
третьем — при других обстоятельствах. Нет общего рецепта прогрессивного 
развития того или иного государства. Форма общественного строя — это внутреннее 
дело каждого народа. Что касается Советского Союза, то он не намерен 
вмешиваться во внутренние дела других государств.
— Я упомянул об этом потому, что это один из вопросов, который беспокоит 
американский народ. Чем больше может быть сделано, чтобы доказать народам 
западных стран, что Советский Союз не имеет намерения вмешиваться в их 
внутренние дела, тем лучше будет для укрепления доверия и улучшения 
международных отношений.
— Советский Союз об этом не только заявлял, но, как известно, подписал не одну 
декларацию на этот счет.
— В Советском Союзе все еще находятся много военнопленных. К правительству США 
неоднократно обращались представители различных стран с просьбами помочь в 
урегулировании этого вопроса. Говорят, например, что в Советском Союзе 
находятся 140 тыс. военнопленных из Западной Германии. Можно предположить, что 
некоторые из них были осуждены как военные преступники. Но, я думаю, наступило 
время для того, чтобы сделать великодушный жест и освободить этих людей. Я 
прошу вас заняться этим вопросом и помочь в его урегулировании, если это 
возможно.
— Мне неизвестно точное количество военнопленных, все еще находящихся в 
Советском Союзе, я убежден, что цифра, названная вами, во много раз 
преувеличена. Если в Советском Союзе еще и имеются военнопленные, то это 
исключительно военные преступники, осужденные за совершенные ими преступления.