решением Совета Министров СССР (а до преобразования наркоматов в министерства, 
Советом народных комиссаров), председателем которого был Сталин.
Все назначения Жукова, начиная с должности первого заместителя народного 
комиссара обороны СССР и заместителя Верховного Главнокомандующего в августе 
1942 года и все последующие производились решением Совнаркома — Совета 
Министров СССР.
Перемещение в Уральский военный округ, без соблюдения законного* порядка 
выглядит странным, потому что всех командующих округами в то время продолжал 
назначать Совет Министров. Почему так обошлись с Жуковым? Хотели унизить? Или 
показать власть Булганина, которого Жуков не приехал встречать на вокзал? А 
может быть для принятия решения Советом Министров нужны были веские обоснования 
или какие—то недостатки в работе Жукова, а их не было.
На этот раз приезд Жукова в Свердловск удалось скрыть от жителей города. Не 
было ни праздничных встречающих, ни цветов. И холодная, ветреная февральская 
погода не располагала к долгому ожиданию, на улицах трещал 30–градусный мороз. 
На вокзале встречали только новые подчиненные из штаба.
Маршал приехал с женой Александрой Диевной. К 9 утра, как и полагалось, был в 
штабе. Настроение его представить нетрудно — травля продолжалась. Но Георгия 
Константиновича при его твердом характере и могучей воле сломить и на сей раз 
не удалось. Он был полон решимости работать и на новом месте. Обошел кабинет, 
приказал убрать несколько диванов, не нужных здесь по его мнению. Есть длинный 
стол с двумя рядами стульев — этого достаточно для совещаний. В комнате отдыха 
увидел специальный шкаф с множеством лекарств, предшественник прибаливал.
— Аптечный склад убрать! — приказал Жуков сопровождавшему его порученцу.
— Может быть, что—то понадобится? — несмело предположил подполковник.
— Я приехал сюда не лечиться, а командовать округом. А это наводит на грустные 
размышления. Убрать!
Работа пошла в прежнем опробированном порядке — знакомство и заслушивание 
докладов руководящего состава округа и в войска! Войск было немного — всего 
несколько бригад и те половина кадрированные. Округ внутренний, нет здесь 
близко границы, держать развернутые дивизии нет необходимости. И этим хотел 
унизить Булганин гордого маршала — из нескольких десятков военных округов 
подобрал Жукову самый маленький и непрестижный. Никаких крупных 
оперативно—стратегических задач перед округом не ставилось. В случае войны он 
превращался в мобилизационный орган, главной задачей которого — формирование 
новых частей для фронта. Но даже небольшое количество войск все же было 
отдушиной для маршала, там в общении с солдатами и офицерами находил он для 
себя некоторое утешение. Офицеры и генералы штаба относились к маршалу с 
огромным уважением, они понимали, что он опальный и стремились как—то облегчить 
его переживания (которые он, разумеется, не показывал).
Был на первом партийном собрании такой случай. Секретарь партийной организации 
не знал как поступить — выберут маршала в президиум или нет? Где он будет 
сидеть, если не выберут? А до голосования состава президиума не будет же он 
стоять ждать. Решил секретарь поставить для маршала кресло сбоку между рядами 
стульев и столом президиума. Жуков вошел в зал за три минуты до начала собрания,
 секретарь, встретив его у двери, проводил к этому креслу. Жуков с удивлением 
посмотрел на секретаря и с укоризной сказал:
— Уж вы—то должны знать, члены партии все равны, прошу вас впредь никогда таких 
привилегий не устраивать.
А когда секретарь пришел в кабинет Жукова за членскими взносами, командующий и 
в этом случае попросил:
— В будущем не подводите меня, я как все коммунисты, приду к вам в партбюро и 
уплачу партвзносы.
Во время первого выезда в поле, начальник штаба распорядился натянуть для 
командующего палатку как для всех, но внутри ее, создавая удобства для работы и 
отдыха поставил письменный стол, кресло и кровать с мягкой постелью. Увидев это 
Жуков даже не вошел в палатку, строго сказал начальнику штаба:
— Уберите, товарищ Сквирский, всю эту дребедень, я не отдыхать сюда приехал. 
Поставьте как всем офицерам раскладушку и стол из полевого оборудования штаба.
Жуков не капризничал, он понимал — за каждым его шагом наблюдают и докладывают 
стукачи и штатные кэгебэшники, любое его, даже в мелочи, отступление от общих 
правил, будет возведено в степень крупного нарушения или даже протеста с 
политическим оттенком. Обложенный и обставленный со всех сторон соглядатаями, 
Жуков был вынужден для самосохранения придерживаться процветавшего тогда стиля 
восхваления Сталина при любом выступлении. Иначе нельзя. Сталин и так озлоблен 
тем, что Жуков, якобы, его унижает и приписывает себе заслуги в самых крупных 
победных операциях войны. Чтобы сбить повседневно обжигающий огонь опалы, Жуков 
был вынужден иногда ломать свой прямолинейный характер и идти на ненавистное 
для него унижение и включаться в общий хор славословия в честь вождя народов.
Я приведу только несколько абзацев с одной страницы лекции, прочитанной Жуковым 
для офицеров управления Уральского военного округа в 1949 году.

«В августе—ноябре 1942 года…, выполняя план товарища Сталина, перешли в 
контрнаступление (имеется в виду Сталинградская операция). Товарищ Сталин своей 
гениальной прозорливостью еще задолго до перехода немецких войск в генеральное 
наступление на Курской дуге, точно определил весь замысел и план действий 
немецкого Верховного Главнокомандования, и гитлеровскому плану товарищ Сталин 
противопоставил свой план разгрома группировки немецких войск. По плану Сталина 
под Орлом и Белгородом… была построена в полном смысле неприступная оборона…
С гениальным предвидением товарища Сталина были заранее расположены