излишков жилой площади в городе, в которую включил и представителей горсовета. 
Эта комиссия за короткое время выявила большое количество пустующих квартир, 
которые охраняют только замки. Нашлись Старушки, готовые пустить жильцов, лишь 
бы их кормили и поддерживали лекарствами. Выявив такие излишки жилой площади, 
командование округа стало просить жителей, чтобы потеснились, помогли военным, 
без прописки, чтобы не боялись потерять жилплощадь, а на время пускали, пока 
новые дома строятся. Кто—то понимал, кто—то упирался, приходилось нажимать. 
Обком делал вид, что поддерживает. А секретарь Кириченко названивал в Москву — 
сигнализировал, что опальный маршал и на новом месте рвется к власти, попирает 
советские законы.
Параллельно с развязкой жилищного вопроса Жуков повел борьбу с преступным миром.
 После войны в Одессе развелось много крупных и мелких воров и жуликов. С 
наступлением темноты никто не выходил на улицу — стали грабить в собственных 
квартирах. Карманщиков развелось столько, что они, утратив профессиональное 
мастерство, нахально выворачивали карманы, и человек, даже ощущая, что его 
обкрадывают, не смел пикнуть, опасаясь получить удар финкой в бок. Появилась 
известная в те годы не только в Одессе крупная банда «черная кошка». Может быть,
 она и не была такой кровожадной на самом деле, сколько о ней ходило жутких 
историй.
В общем, жители города были запуганы преступным миром. Случалось все больше 
нападений и на военнослужащих. Сначала Жуков приказал выдать всем офицерам 
личное оружие. (И конечно в Москву полетел сигнал — маршал вооружает офицеров!).
 Затем он решил, не останавливаясь на полумерах, повести настоящую, 
наступательную планомерную борьбу с уголовщиной. На совещании в штабе город был 
разделен на сектора, их закрепили за командирами частей. Все парки, скверы, 
вокзалы, рестораны, окраины также получили конкретных опекунов. Всюду, кроме 
патрулирования, осуществлялись одновременные засады, налеты, проверки в 
подозрительных квартирах, на чердаках и в подвалах. Всех подозрительных 
задерживали, везли в комендатуру, а утром передавали милиции и в следственные 
органы. Бывали сутки, в течение которых вылавливали несколько сот человек без 
определенных занятий. Такая операция длилась около двух месяцев. Порядок в 
городе был восстановлен. Жители были благодарны Жукову, а Кириченко умолял, 
чтобы убрали из города новоявленного диктатора, который установил фактически 
свою власть. В Москве решили послать в Одессу комиссию во главе с Булганиным, 
который к тому времени уже был Министром Вооруженных Сил. Проверку решили 
осуществить внезапную, не предупредили о приезде. Жуков в тот день был на 
учениях в поле. Комиссия никаких особых недостатков не нашла, боевая подготовка 
шла нормально, устройство войск улучшалось. А вот сигналы из обкома 
подтвердились. Да еще и от прежних замашек гордеца маршал не избавился не 
приехал на вокзал встречать самого министра, он мог не уважать Булганина, но 
как командующему округом ему положено встречать своего прямого начальника. (Так 
было истолкован внезапный приезд, который сами же затеяли). И вообще при 
докладе Сталину Булганин намекнул — граница с Турцией рядом: может махнуть за 
границу.
В общем, учтя все обстоятельства, 2 февраля 1948 года был подписан приказ о 
назначении маршала Жукова командующим Уральским военным округом. Лично ему 
никаких разъяснений по поводу его перевода сделано не было.



Вторая попытка расправы

Потерпев неудачу в организации уничтожения Жукова через дело «авиаторов», 
Сталин не отказался от своей затеи и продолжал интригу все с той же целью. 
Последовали новые указания, новые аресты, пытки и фальсификация «заговора 
Жукова». Почему такое однообразие? Потому что только такое обвинение могло, 
более или менее убедительно в глазах общественного мнения подвести маршала под 
высшую меру.
Очередной жертвой стал генерал—лейтенант Телегин К. Ф., многолетний соратник 
маршала, участвовавший как член военного совета фронта в крупнейших операциях, 
начиная с разгрома гитлеровцев под Москвой и кончая Берлинской.
О том, что организатором нового обвинительного нападения на Жукова был сам 
Сталин, свидетельствуют документы. Приведу лишь несколько строк из письма 
министра госбезопасности СССР Абакумова от 5 марта 1948 года в адрес Сталина:

«В соответствии с Вашими указаниями, имущество и ценности, отобранные у 
арестованного генерал—лейтенанта Телегина К. Ф., переданы 4 марта 1948 года по 
актам Управляющему делами Совета Министров СССР тов. Чаадаеву…»

Уж если Сталин давал указания по поводу таких «мелочей» как изъятие ценностей, 
могут ли быть сомнения в том, что и суть обвинения и желаемые показания при 
допросах Телегина тоже исходили от него же.
О том, что творили заплечных дел мастера в застенках Лубянки лучше всего скажет 
сам Телегин.
Из письма генерала Телегина Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. 
Ворошилову.

«Климент Ефремович!
Я прошу прощения за обращение к Вам с настоящим письмом, но ужасная трагедия 
моей жизни вынуждает меня довести до Вашего сведения о той жестокой