Снова повторив то, с чего он начал разговор, что отношение к этой трагической 
проблеме будет пересмотрено и что в ЦК единодушное мнение на этот счет, Жуков 
сказал, что он считает своим долгом военного человека сделать сейчас все, чтобы 
предусмотреть наиболее полное восстановление справедливости по отношению ко 
всем, кто заслуживает этого, ничего не забыть и не упустить и восстановить 
попранное достоинство всех честно воевавших и перенесших потом трагедию плена 
солдат и офицеров. «Все эти дни думаю об этом и занят этим», сказал он…»
А теперь вернемся, вернее продолжим разговор о теме, которой посвящена эта 
глава, о повседневной слежке за маршалом, которую я обещал проиллюстрировать 
только на одном примере, касающемся судьбы генерала Крюкова и его жены 
Руслановой.
Недолго прожил истерзанный пытками боевой генерал, он умер в августе 1959 года 
(это уже после Октябрьского Пленума, когда Жуков подвергся не сталинской, а 
хрущевской опале).
И вот познакомьтесь с документом, подтверждающим то, что КГБ ни на минуту не 
ослабляло наблюдения за маршалом.
Чтобы не занимать много места, я бы мог привести его в изложении, но 
разоблачительная подлинность этих строк с адресатом и подписью, мне кажется, 
будут для читателей более интересны, чем мой пересказ.

ОСОБАЯ ПАПКА
СОВ. СЕКРЕТНО
СССР
КОМИТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР
7 сентября 1959 г.
№ 2668–ш
гор. Москва
Товарищу Хрущеву Н. С.
19 августа сего года по случаю смерти генерал—лейтенанта КРЮКОВА жена 
последнего, известная певица Русланова, устроила поминки, на которых в числе 
других были Маршалы Советского Союза т. т. Буденный С. М. и Жуков Г. К.
В процессе беседы среди присутствующих был поднят вопрос и о принятом 
Постановлении Совета Министров Союза ССР № 876 от 27 июля 1959 года о пенсиях 
военнослужащим и их семьям.
Тов. Жуков по этому вопросу заявил, что если он был бы Министром обороны, он не 
допустил бы принятие Правительством нового Постановления о пенсиях 
военнослужащим и их семьям.
Далее он сказал, что тов. Малиновский предоставил свободу, действий начальнику 
Главного Политического Управления генералу армии Голикову, а последний 
разваливает армию.
«В газете «Красная Звезда», продолжал Жуков, изо дня в день помещают статьи с 
призывами поднимать и укреплять авторитет политработников и критиковать 
командиров. В результате такой политики армия будет разложена.»
Высказывания Жукова по этому вопросу были поддержаны тов. Буденным.
По имеющимся в КГБ при Совете Министров СССР данным, большинство офицерского 
состава Советской Армии правильно восприняло Постановление Совета Министров 
Союза ССР № 876 от 27 июля 1959 года о пенсиях военнослужащим и их семьям.
Председатель Комитета Госбезопасности А. Шелепин

Эта докладная председателя КГБ была обсуждена 11 сентября 1959 года на 
заседании Президиума ЦК КПСС. Было принято следующее решение:

«Поручить Секретариату ЦК в соответствии с обменом мнениями на заседании 
Президиума ЦК принять необходимые меры в связи с фактами, изложенными в записке 
КГБ (т. Шелепина) от 7 сентября 1959 г.».

Вот какое значение придавалось чуть ли не каждой фразе, сказанной Жуковым. Два 
военачальника перекинулись, казалось бы, незначительными фразами — о пенсиях, и 
эти слова обсуждает высший орган в государстве — Президиум ЦК! Да не только 
обсуждает, а принимает специальное решение, в результате которого проводится 
несколько важных мероприятий. Какие? А все те же оговор, травля, неотступная 
слежка за Жуковым.
Маршала Жукова, члена партии с 1919 года и генерала Ревякина, члена партии с 
1918 года, вызвали на заседание Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС, 
который возглавлял старейший партийный деятель Шверник. На этом заседании обоих 
участников разговора, несмотря на их заслуги и давнее членство в партии, 
уличали в нежелательных, нездоровых разговорах. Жуков объяснял свои слова тем, 
что это был простой, ни к чему не обязывающий разговор, тем более, что многим 
уволившимся из армии старикам действительно будет тяжело жить на небольшие 
пенсии.
Шверник удивлялся непонятливости Жукова и разъяснял:
— Вы, как старший по званию, и тем более, как бывший министр обороны, должны 
были разъяснить Ревякину то, что он ведет нездоровые политические рассуждения. 
Вы не только не дали отпора, а даже поддержали этот непартийный разговор, 
направленный с одной стороны, против мероприятий партии и правительства, а с 
другой на дискредитацию нового руководства Министерства обороны СССР.
Что должен был ответить Жуков на такую тенденциозную, формальную, дундукскую 
постановку вопроса? Лбом стену не прошибешь и маршал в очередной раз вынужден 
признать свою вину. Только благодаря такому признанию, КПК решил не накладывать 
взыскания, а ограничиться обсуждением этого вопроса. О результатах обсуждения