ко вновь формируемые стратегические резервы, предназначенные для
ведения дальнейшей борьбы, пока не вводились в действие. Принимались срочные 
меры
по увеличению производства самолетов, танков, оружия, боеприпасов и других
материальных средств, чтобы своевременно ввести их в дело для разгрома 
вражеской
группировки, вышедшей в этот район.
Вылетев 29 августа с Центрального аэродрома Москвы, наш самолет через четыре 
часа
сел на полевую площадку в районе Камышина на Волге. Встретил меня А. М. 
Василевский
и тут же познакомил с последними событиями. После короткого разговора мы 
поехали в
штаб Сталинградского фронта, в Малую Ивановку.
Было уже около двенадцати часов, когда мы прибыли на место.
Генерал?лейтенант В. Н. Гордов находился на передовых позициях. Обстановку 
доложил
начальник штаба Д. Н. Никишев и начальник оперативного отдела И. Н. Рухле. 
Слушая их
доклад, мне показалось, что они не совсем уверены в том, что в районе 
Сталинграда
противника можно остановить.
Позвонив в штаб 1?й гвардейской армии, где в это время находился генерал В. Н. 
Гордов,
я сказал ему, чтобы он ждал нас в штабе командующего армией генерала К. С.
Москаленко, куда мы должны были выехать с А. М. Василевским.
На командном пункте 1?й гвардейской армии мы встретились с В. Н. Гордовым и К. 
С.
Москаленко. Их доклады, как и они сами, произвели на нас отрадное впечатление.
Чувствовалось, что оба они хорошо знают силу противника и возможности своих 
войск.
Обсудив обстановку и состояние наших частей, мы пришли к выводу, что 
подготовить
войска сосредоточиваемых армий к контрудару мы сможем не ранее чем 6 сентября. 
Я
тут же доложил об этом по ВЧ Верховному. Он выслушал меня и сказал, что у него
возражений нет.
Так как А. М. Василевскому было приказано срочно вернуться в Москву, он, если 
мне не
изменяет память, 1 сентября вылетел из Сталинграда.
2 сентября я и К. С. Москаленко были на переднем крае, изучая обстановку. 
Разыскавший
меня офицер передал, что звонили от И. В. Сталина. Вернувшись на командный 
пункт, я
позвонил Верховному.
И. В. Сталин сказал:
— Я говорил с Еременко. Он доложил, что части, обороняющие город, сильно 
истощены и
не в состоянии долго сдерживать наступление противника... Просил начать 
контрудар с
севера не позднее утра 4 сентября.
Я ответил, что раньше утра 6?го удар начать невозможно, так как 
неподготовленное
наступление наверняка не даст положительных результатов.
— Наступление начать не позже 5?го, — приказал И. В. Сталин. Вы за это 
отвечаете. — И
положил трубку.
Наступление 1?й гвардейской армии было назначено Ставкой на 2 сентября. Однако 
в тот
день оно не смогло осуществиться. Из?за отсутствия горючего и растянутости в 
пути
входящие в состав этой армии войска к утру 2 сенгября не вышли в исходные 
районы. По
просьбе командарма К. С. Москаленко атака была мною перенесена на 3 сентября. В
донесении Ставке было сказано:
“1?я гвардейская армия 2 сентября перейти в наступление не смогла, так как ее 
части не
сумели выйти в исходное положение, подвезти боеприпасы, горючее и организовать 
бой.
Чтобы не допустить неорганизованного ввода войск в бой и не понести от этого
напрасных потерь, после личной проверки на месте перенес наступление на 5 часов 

3
сентября.
Наступление 24?й и 66?й армий назначаю на 5—6 сентября. Сейчас идет детальная
отработка задач всем командным составом, а также принимаем меры материального
обеспечения операции...”{22}.
Утром 3 сентября после артиллерийской подготовки войска 1?й гвардейской армии
перешли в наступление, но продвинулись в направлении Сталинграда всего лишь на
несколько километров, нанеся противнику незначительное поражение. Дальнейшее
продвижение 1?й гвардейской армии было остановлено непрерывными ударами