из числа зажиточных,
охваченные патриотическими чувствами, уходили добровольцами на войну. Александр
Пилихин тоже решил бежать на фронт и все время уговаривал меня.
Вначале мне понравилось его предложение, но все же я решил посоветоваться с 
Федором
Ивановичем — самым авторитетным для меня человеком. Выслушав меня, он сказал:
— Мне понятно желание Александра, у него отец богатый, ему есть из?за чего 
воевать. А
тебе, дураку, за что воевать? Уж не за то ли, что твоего отца выгнали из Москвы,

 не за то
ли, что твоя мать с голоду пухнет?.. Вернешься калекой — никому не будешь нужен.


Эти слова меня убедили, и я сказал Саше, что на войну не пойду. Обругав меня, 
он
вечером бежал из дому на фронт, а через два месяца его привезли в Москву тяжело
раненным.
В то время я по?прежнему работал в мастерской, но жил уже на частной квартире в
Охотном ряду, против теперешней гостиницы “Москва”. Снимал за три рубля в месяц
койку у вдовы Малышевой. Дочь ее Марию я полюбил, и мы решили пожениться. Но
война, как это всегда бывает, спутала все наши надежды и расчеты. В связи с 
большими
потерями на фронте в мае 1915 года был произведен досрочный призыв молодежи
рождения 1895 года. Шли на войну юноши, еще не достигшие двадцатилетнего 
возраста.
Подходила _______и моя очередь.
Особого энтузиазма я не испытывал, так как на каждом шагу в Москве встречал
несчастных калек, вернувшихся с фронта, и тут же видел, как рядом по?прежнему 
широко
и беспечно жили сынки богачей. Они разъезжали по Москве на “лихачах”, в 
шикарных
выездах, играли на скачках и бегах, устраивали пьяные оргии в ресторане “Яр”. 
Однако
считал, что, если возьмут в армию, буду честно драться за Россию.
Мой хозяин, ценивший меня по работе, сказал:
— Если хочешь, я устрою так, что тебя оставят на год по болезни и, может быть, 
оставят по
чистой.
Я ответил, что вполне здоров и могу идти на фронт.
— Ты что, хочешь быть таким же дураком, как Саша?
Я сказал, что по своему долгу обязан защищать Родину. На этом разговор был 
закончен и
больше не возникал.
В конце июля 1915 года был объявлен досрочный призыв в армию молодежи моего 
года
рождения. Я отпросился у хозяина съездить в деревню попрощаться с родителями, а
заодно и помочь им с уборкой урожая.
Глава вторая. Служба солдатская
Призывался я в своем уездном городе Малоярославце Калужской губернии 7 августа 
1915
года. Первая мировая война уже была в полном разгаре.
Меня отобрали в кавалерию, и я был очень рад, что придется служить в коннице. Я 

всегда
восхищался этим романтическим родом войск. Все мои товарищи попали в пехоту, и
многие завидовали мне.
Через неделю всех призванных вызвали на сборный пункт. Нас распределили по
командам, и я расстался со своими земляками?одногодками. Кругом были люди
незнакомые, такие же безусые ребята, как и я.
Вечером нас погрузили в товарные вагоны и повезли к месту назначения — в город
Калугу. Впервые за все время я так сильно почувствовал тоску и одиночество. 
Кончилась
моя юность. “Готов ли я нести нелегкую службу солдата, а если придется, идти в 
бой?” —
мысленно задавал себе вопрос. Жизнь закалила меня, и свой солдатский долг, я 
полагал,
сумею выполнить с честью.
Товарные вагоны, куда нас поместили по сорок человек в каждый, не были
приспособлены для перевозки людей, поэтому пришлось всю дорогу стоять или 
сидеть
прямо на грязном полу. Кто пел песни, кто резался в карты, кто плакал, изливая 
душу
соседям. Некоторые сидели, стиснув зубы, неподвижно уставившись в одну точку, 
думая
о будущей своей солдатской судьбе.
В Калугу прибыли ночью. Разгрузили нас где?то в тупике на товарной платформе.
Раздалась команда: “Становись!”, “Равняйсь!”. И мы зашагали в противоположном
направлении от города. Кто?то спросил у ефрейтора, куда нас ведут. Ефрейтор, 
видимо,
был хороший человек, он нам душевно сказал:
— Вот что, ребята, никогда не задавайте таких вопросов начальству. Солдат 
должен
безмолвно выполнять приказы и команды, а куда ве