Я подозвал к себе солдата. 

- Хорошо действовал, молодец! Страшно было? 

- Нет, - ответил Ильин, но сразу же поправился: - То есть не очень страшно. 

- За правильные действия и смелость вот вам награда. 

Я снял с руки часы и перед строем вручил солдату, потом, отпустив обрадованного 
Ильина, спросил: 

- Кто еще не побоится посидеть в окопе? Над строем поднялся лес рук. Этого мне 
и хотелось добиться. Солдаты поняли, что глубокий окоп - надежное укрытие от 
танка. 

- Отлично! Все сможете доказать, что вы храбрецы, все получите такое 
удовольствие, - заверил я солдат, - но награды не ждите. Она предназначалась 
только первому... 

В интересах армии должны были действовать крупнокалиберные морские орудия, 
установленные в знаменитых фортах Красная Горка и Серая Лошадь. Я побывал и там,
 ознакомился с возможностями дотоле неведомых мне артиллерийских систем. 

Одновременно с напряженной боевой учебой велась активная разведка. Тут мы на 
первых порах столкнулись с некоторыми трудностями. Дело в том, что расстояние 
между нашими позициями и позициями противника местами достигало нескольких 
километров. Это мешало разведке наблюдением, затрудняло действия поисковых 
групп. 

Основным средством изучения вражеской обороны, особенно ее глубины, была 
аэрофотосъемка, дополняемая данными всех видов наземной разведки. 

Войсковая разведка в этот период сосредоточила главное внимание на детальном 
изучении группировки сил и намерений противника, уточняла систему огня в его 
узлах сопротивления и опорных пунктах. Танкисты изучали местность, 
противотанковые препятствия. Средствами артиллерийского наблюдения определялись 
огневые позиции вражеской артиллерии и минометов. 

Но для получения более достоверных сведений нужны были пленные, а захватить их 
долго не удавалось. 

Я приехал в одну из дивизий, кажется в 98-ю, чтобы на месте разобраться в 
причинах неудач. 

День был ясный, морозный и безветренный. За ночь выпало много снега, и теперь 
он пухлыми шапками лежал на широких лапах елей. В такую погоду не хотелось идти 
в тесную, полутемную землянку. Мы с командиром дивизии стояли у входа в нее и 
разговаривали. 

Неподалеку от нас высокий плечистый солдат в полушубке ловко колол дрова. 
Мерзлое дерево со звоном разлеталось под ударами топора. Солдат одной рукой 
придерживал поленья, а другой помахивал топором. Получалось у него это красиво 
и весело, словно он не работал, а играл. 

- Значит, не выходит с пленным? - спросил я командира дивизии. 

- Не получается пока, товарищ командующий. Несколько поисковых групп посылал, и 
все безрезультатно. 

- Плохо. А ведь у вас вон какие орлы, - я кивнул на солдата, коловшего дрова. - 
Только прикажи, самого черта притащат. 

Солдат услышал наш разговор, выпрямился, опустив топор. Из-под его 
расстегнутого полушубка виднелась полосатая морская тельняшка. 

- А мне не доверяют, товарищ генерал, - неожиданно сказал он, смело глядя на 
нас немного выпуклыми серыми глазами. - Не пускают в разведку. 

- Ну и правильно. Себя вините, и нечего жаловаться, - нахмурился командир 
дивизии и пояснил: - Он до войны служил на флоте, связался с хулиганами, выпил, 
устроил дебош и попал под суд. Когда началась война, его выпустили из 
исправительно-трудовых лагерей, но разве можно ему доверять серьезное дело? 

- Доверять можно и нужно. Это наш, советский человек. Если не доверяем, то не 
следовало бы и оружие вручать. А мы вручили, чтобы он защищал Родину, заметил я 
нарочито громко, так, чтобы слышал солдат. 

Ободренный поддержкой, он откликнулся горячо и взволнованно: