- Да я, товарищ генерал, на любое задание!.. Мне эти попреки, как нож острый. 
Оступился по молодости, виноват, конечно, но ведь было это давно... 

- Если пошлю в разведку, достанешь пленного? 

- Сделаю, товарищ генерал. 

- Сколько времени нужно на подготовку? 

- А хоть завтра в ночь могу идти. Мне местность знакома. До войны часто бывал 
здесь. 

- Сколько человек возьмешь с собой? 

- Я бы хотел, товарищ генерал, двух своих дружков взять. Они тоже оттуда, из 
лагерей, значит. 

- Хорошо. Пойдете в разведку втроем. Главная задача - добыть пленного. Где и 
когда действовать, укажет командир дивизии. 

Когда солдат ушел, комдив неодобрительно покачал головой: 

- Дело, конечно, ваше, товарищ командующий, но, по-моему, рискованно все же 
посылать таких людей. 

- Никакого риска тут нет, - возразил я. - Уверен, что они выполнят задачу. 

На следующую ночь бывший матрос (фамилия его, если мне не изменяет память, 
Гаркуша) вместе с двумя солдатами отправился в разведку. 

К утру поисковая группа не вернулась. Командир дивизии взволнованно шагал по 
землянке, тяжело вздыхал и всем своим видом как бы говорил: "Ведь я же 
предупреждал..." 

Прошел день и еще одна ночь. Наконец перед рассветом мне сообщили, что 
разведчики прибыли и доставили двух пленных. 

Я спросил Гаркушу, почему его группа не вернулась в первую ночь. 

- Не хотелось брать всякую шушеру, кого попало, - рассудительно ответил 
разведчик. - Вам же нужен толковый "язык". Вот мы и пролежали весь день перед 
фашистской траншеей, вели наблюдение. Высмотрели землянку и взяли приличных 
пленных. Обер-лейтенанта маленько придавили, а фельдфебель ничего, жив-здоров. 
Он всю дорогу своего офицера на горбу тащил. 

- Спасибо, товарищ Гаркуша, - сказал я. - За отличное выполнение задания от 
имени Президиума Верховного Совета СССР награждаю вас орденом Славы третьей 
степени. 

- Служу Советскому Союзу! - вытянувшись, ответил разведчик. Широкое лицо его 
дрогнуло, на глазах блеснули слезы. Гаркуша быстро отвернулся. 

- Что с вами? 

Разведчик уклонился от ответа и сам негромко спросил: 

- Товарищ генерал, а вы, наверное, плохое о нас подумали, когда мы не вернулись 
прошлую ночь. Я покачал головой: 

- Нет, ничего такого не думал. 

Приближался день начала операции. 

Нами было принято следующее решение: обороняться на флангах частью сил, а в 
центре сосредоточить ударную группу в составе двух стрелковых корпусов (шесть 
стрелковых дивизий) и на фронте шириной 10,5 километра прорвать оборону 
гитлеровцев на гостилицком направлении. В ходе прорыва предполагалось 
уничтожить противостоящего противника, овладеть его узлами сопротивления в 
населенных пунктах Ропша и Кипень и соединиться с войсками 42-й армии. В 
дальнейшем во взаимодействии с 42-й армией мы должны были ликвидировать 
петергофско-стрельнинскую группировку врага. 

Чтобы скрыть от противника сосредоточение ударной группы в центре, мы широко 
применяли оперативную маскировку. На правом фланге армии в начале января в 
течение трех дней демонстрировали сосредоточение пехоты, артиллерии и танков. 
Для этого широко использовали деревянные макеты, а также мощные громкоговорящие 
установки, которые так хорошо помогли нам во время подготовки к прорыву под 
Брянском.