Мне хорошо запомнилось одно из таких учений в 18-й стрелковой дивизии, только 
что прибывшей к нам из-под Сталинграда. Вместе с командующим армией генералом 
Романовским мы приехали на учебное поле, когда занятия были в самом разгаре. 
Командир дивизии генерал Овчинников, человек уже довольно пожилой, болел, и его 
замещал полковник Лященко, который позднее вступил в командование соединением. 

На поле были построены ледяные валы двухметровой высоты. Возведены они были из 
снега, политого водой. 

С опушки леса было отчетливо видно, как пехота и танки пошли в "атаку". Все 
протекало как будто хорошо: пехотинцы двигались, не отрываясь от танков. Но вот 
боевые машины подошли к ледяному валу, и тут возникло замешательство. Танки не 
смогли пробить вал и застряли, стрелки остановились, тоже не зная, как 
преодолеть препятствие. Ни у кого из пехотинцев не оказалось штурмовых лестниц, 
"когтей", фашин, удлиненных зарядов. В общем "атака" сорвалась. 

- Занятия следовало бы организовать иначе, - сказал я полковнику Лященко Танки 
должны идти в атаку на предельной скорости. Только тогда они смогут пробить 
валы. Командиров-танкистов мы с командующим армией проинструктируем. А 
пехотинцы пусть пока потренируются в преодолении ледяного вала и других 
препятствий. 

Повторная "атака" оказалась более удачной. Однако, делая разбор занятия, я 
посоветовал полковнику Лященко несколько уменьшить высоту и ширину снежного 
вала: 

- Не следует умалять трудности, но нельзя и преувеличивать их. Вы построили тут 
такие валы, каких у гитлеровцев нет У них они ниже и уже. Зачем же пугать 
солдат, внушать им неправильное представление о прочности и крепости вражеской 
обороны? 

Подобные занятия проходили во всех дивизиях 2-й ударной армии. Готовя войска к 
прорыву, мы учили командиров соединений, частей и подразделений широко 
использовать маневр в наступлении, не ограничиваться фронтальными ударами по 
опорным пунктам врага, непрерывно и активно вести разведку. 

С помощью аэрофотосъемки были тщательно уточнены карты. Фотосхемы и 
исправленные карты получили все командиры, до рот и батарей включительно. 

Специальные занятия были проведены с работниками войскового тыла. 

Словом, уроки Любаньской операции мы постарались учесть в полной мере. 

Предметом нашей особой заботы было обеспечение скрытности подготовки к прорыву. 
Перегруппировка войск производилась исключительно в ночное время или в нелетную 
погоду. Для разведки боем и ночных поисков привлекались только те подразделения 
и части, которые находились в непосредственном соприкосновении с противником. 

Эти меры сыграли свою роль. Противнику лишь незадолго до начала операции 
удалось установить, что наши войска готовятся к наступлению, но и тогда 
определить время и силу удара гитлеровское командование не смогло. 

К 10 января 1943 года подготовка операции полностью закончилась. Ударная 
группировка нашего фронта имела более чем пятикратное превосходство над 
противником в силах и средствах. Войска были хорошо обучены и обеспечены в 
материальном отношении. 

Ночь на 11 января выдалась темная. Оттепель сменилась небольшим морозцем. В 
кромешной темноте, двигаясь по густым лесам, соединения первого эшелона 2-й 
ударной армии скрытно заняли исходное положение в 300-500 метрах от первой 
траншеи противника. 

В первом эшелоне было шесть стрелковых дивизий, усиленных артиллерийскими 
полками и саперными частями, тяжелый танковый полк и танковая бригада. Второй 
эшелон составляли четыре стрелковые дивизии и три танковые бригады. Одна 
стрелковая дивизия и две лыжные бригады были в армейском резерве в районе 
Путилове. 

Весь день 11 января уточнялись вопросы взаимодействия, проверялась широко 
разветвленная сеть проводной связи. Штабы соединений придвинулись ближе к 
войскам. 

Как только стемнело, сводная группа ночных бомбардировщиков совершила 
массированный налет на артиллерийские позиции и штабы противника в полосе 
прорыва. 

Ночь прошла в напряженном ожидании, как всегда перед боем. 

На рассвете, накинув на плечи шинель, я вышел из землянки, отрытой на