из кого составить второй. 

В конце февраля Ставка усилила армию 4-м гвардейским стрелковым корпусом, в 
состав которого входили одна стрелковая дивизия, четыре стрелковые и одна 
танковая бригады, три лыжных батальона и дивизион реактивной артиллерии. Перед 
нами поставили задачу наступать в общем направлении на Любань. 

К этому времени войска 2-й ударной армии и левого фланга 59-й армии, прорвав 
оборону противника южнее Спасская Полисть, узким клином выдвинулись на 75 
километров. Фронт 2-й ударной армии растянулся на 200 километров. 

Мы начали свою операцию 28 февраля. Бои завязались ожесточенные. Ценой больших 
усилий нам удалось прорвать вражескую оборону западнее Кириши и продвинуться на 
12-15 километров. Потом наступление приостановилось. Люди крайне устали. Даже в 
штабе армии офицеры отдыхали не больше двух-трех часов в сутки и буквально 
валились с ног. Полковник Семенов, сменивший полковника Белова на посту 
начальника оперативного отдела, настолько переутомился, что часто засыпал над 
картой или донесением. Бывало, диктует телеграфистке очередную оперативную 
сводку в штаб фронта и на полуслове замолкает. 

- Что случилось? Почему прервали передачу? Где Семенов? - запрашивают из штаба 
фронта. 

- Он спит, - сообщает телеграфистка. 

- Разбудите! 

Семенов просыпается и продолжает диктовать, но через несколько минут его голова 
опять бессильно падает на грудь, и все начинается сначала. 

А вообще-то полковник Семенов был очень исполнительным и аккуратным штабным 
работником. 

В течение первой половины марта после напряженных боев войскам армии удалось 
продвинуться на любаньском направлении еще на 10 километров. Однако развить 
достигнутый успех мы и теперь не смогли. Воспользовавшись слабой активностью 
2-й ударной армии, противник снял часть сил с ее направления и бросил против 
54-й армии, изменив тем самым соотношение сил в свою пользу. 

Но было бы неправильным считать, что только это явилось причиной неудачи. В 
организации наступления мы допустили немало ошибок. 

Некоторые соединения атаковали опорные пункты противника исключительно с фронта,
 не прибегая к обходным маневрам, не прибегая к ударам во фланг и тыл. Такой 
недостаток был особенно характерен для действий 11-й дивизии. 

80-я дивизия в начале наступления неорганизованно заняла исходное положение и в 
результате отстала. Командир ее полковник Симонов в одно время потерял 
управление частями. Сила удара дивизии ослабла, и она не сумела выполнить свою 
задачу. 

Нерешительно действовала на фланге ударной группы и 285-я дивизия. 

Все это не могло не сказаться на ходе боев. 

Во второй половине марта положение в районе Любани еще больше осложнилось. 
Сосредоточив до пяти пехотных дивизий у Спасской Полисти и Большого Замошья, 
противник нанес с двух сторон удар по основанию длинного выступа, 
образовавшегося в результате наступления 2-й ударной армии. 

В довершение всего в конце марта жестокие морозы сменились оттепелью. Дороги, 
колейные пути через болота и лесные массивы стали малопроходимыми. Возникли 
затруднения с доставкой войскам боеприпасов и продовольствия. Даже из штаба 
армии в дивизии приходилось добираться на танках или верхом на лошадях. 

Помню, в самую распутицу отправился я в Посадников Остров, в штаб одной из 
дивизий. Со мной были адъютант и два автоматчика. 

Двигались мы на танке прямо по железнодорожной насыпи. До штаба дивизии 
оставалось километров пять, когда пришлось оставить танк: насыпь впереди была 
сильно разбита. 

Собираясь ехать в танке, я надел ватную куртку и солдатскую шапку-ушанку. В 
таком одеянии шагать по шпалам было легко. Адъютант и автоматчики отстали. 

Вдруг сзади раздался окрик: 

- Эй, посторонись! 

Я оглянулся и увидел пожилого солдата, который ехал верхом, ведя на поводу