полковник Козиев своевременно не подтянул орудий для стрельбы прямой наводкой. 
Из-за плохо организованной разведки и путаницы в ориентировке на местности 
1064-й полк, который должен был развернуться западнее мостика через ручей Дубок 
и наступать строго на север, сбился с направления. Его батальоны 
сосредоточились где-то восточнее мостика и не смогли поддержать подразделения 
502-го полка. 

Допустил ошибку и командир 198-й стрелковой дивизии, которой предстояло 
взаимодействовать с дивизией полковника Козиева. Один из ее полков занял не то 
исходное положение, которое ему предназначалось. 

Это произошло 19 февраля. А 20-го меня вызвал к аппарату командующий 
Ленинградским фронтом генерал-лейтенант М. С. Хозин. 

Я доложил, что боевые действия соединений армии, в особенности 177-й стрелковой 
дивизии, оцениваю как неудачные. Некоторое продвижение имели 311-я, 11-я 
стрелковые дивизии и бригада морской пехоты, но и им удалось добиться лишь 
частного успеха. 

- В общем, сегодня работали плохо и дали противнику возможность привести себя в 
порядок, - подвел итог генерал Хозин. - Не забывайте, что мы с вами находимся 
не на военной игре, а на войне. Начальники должны строго следить, чтобы войска 
занимали те исходные положения, которые им указаны. Иначе ни один задуманный 
план не будет выполнен. 

Упрек был справедлив. Можно бы, конечно, сослаться на неукомплектованность 
дивизий, но я этого делать не стал. Накануне в армию прибыло пополнение из 
Ленинграда, из-под Волхова и из Уральского военного округа, всего около 1500 
человек. Это было каплей в море, но большего штаб фронта выделить не мог. 
Приходилось с этим считаться и выполнять задачу наличными силами. 

В те трудные для нас дни мы постоянно чувствовали огромную моральную поддержку 
трудящихся Ленинграда. Делегации ленинградских трудящихся были в нашей армии 
частыми гостями. Завязалась у нас переписка с ленинградскими школьниками. 

Начало дружбы с детворой было положено не то декабре 1941, не то в январе 1942 
года. К нам в армию поступили тогда щедрые подарки от трудящихся Урала и 
Монгольской Народной Республики. Мы получили много мяса и сливочного масла. В 
частях состоялись митинги и собрания. Бойцы и командиры единодушно решили 
полученные подарки отправить ленинградским детям. 

Ребята прислали нам много теплых благодарственных писем, которые нельзя было 
читать без волнения. Политработники широко использовали их в беседах с личным 
составом. 

Ответы на ребячьи письма вызвали новый поток корреспонденции из Ленинграда В 
конце концов переписка с юными ленинградцами стала регулярной. 

23 февраля в Гороховец, где размещался политотдел армии, приехала очередная 
делегация ленинградских трудящихся - человек восемь или десять. Среди них была 
писательница Вера Инбер, невысокая, худенькая, немолодая женщина. 

Гости привезли бойцам и командирам подарки: маскировочные халаты, бритвенные 
приборы, табак, перчатки, полевые сумки, музыкальные инструменты. Кроме того, 
они привезли пять автоматов, которые из-за отсутствия в Ленинграде 
электрической энергии были целиком (кроме стволов) изготовлены вручную. На 
автоматах имелись надписи "Лучшему истребителю фашистских оккупантов". 

Гости из Ленинграда оставались у нас три дня, побывали в нескольких частях, 
главным образом в артиллерийских. Воины расспрашивали ленинградцев о жизни в 
осажденном городе, рассказывали им о своих боевых делах. 

Я встретился с делегацией вечером, когда приехал во второй эшелон штаба армии. 
Мы долго беседовали. Жаль только, что отсутствовала Вера Инбер. Она ночевала в 
другом доме, а время было позднее, и мы не стали ее будить. 

Между тем бои в районе Погостья продолжались. Но мы по-прежнему не имели 
сколько-нибудь заметного успеха, слишком уж малочисленными были наши полки. 

24 февраля начальник оперативного отдела- штаба фронта, получив от нас 
очередное боевое донесение, даже усомнился в правильности переданных сведений. 

- Нельзя ли уточнить положение частей в углу развилки двух дорог юго-восточнее 
станции Погостье? - запрашивал он по аппарату БОДО. - Тут, по-моему, какая-то 
каша. Неужели все три полка действуют здесь в одном эшелоне? 

Генерал-майор Березинский ответил: 

- Напрасно удивляетесь. В трех полках так мало людей, что всем с избытком 
хватает места. Потому и боевой порядок приходится строить в один эшелон, что не