Через три дня противник начал наступление на важный населенный пункт Шум, где 
перекрещиваются шоссе на Ленинград и железнодорожная линия Мга - Волхов. Не 
считаясь с потерями, гитлеровцы ожесточенно рвались вперед. 

Несмотря на ряд заблаговременно предпринятых мер, войска армии с трудом 
сдерживали натиск врага. Бои продолжались несколько дней с переменным успехом. 

Против левофланговых соединений армии в районах Шум, Войбокало и Волхов вела 
наступление созданная 20 ноября группа "Бекман", которая имела в своем составе 
четыре пехотные дивизии и подразделения 8-й и 12-й танковых дивизий. 

Дело усложнялось тем, что я не мог больше перебросить под Войбокало ни одного 
соединения. Три стрелковые дивизии, одна стрелковая и одна танковая бригады 
оборонялись на рубеже Липка - Лодва фронтом на запад, не допуская расширения 
синявинского выступа. 

К этому времени у побережья Ладожского озера уже образовался лед и создалась 
опасность обхода правого фланга армии по льду и появления противника в 
армейском тылу и на коммуникациях. Пришлось установить особое наблюдение за 
состоянием льда и ежедневно производить разведку на глубину до 15 километров от 
берега Ладоги. 

Правда, оборонявшиеся на восточной стороне синявинского выступа три пехотные 
дивизии 1-го немецкого корпуса большой активности не проявляли, но все же 
сковывали противостоящие им соединения 54-й армии. 

За несколько дней ожесточенных боев на войбокальском направлении противнику 
удалось лишь незначительно продвинуться - до деревни Бор, в полутора километрах 
от железной дороги и шоссе. Выйти на рубеж железной дороги, а затем дальше к 
Кабоне, на побережье Ладожского озера, и тем самым отрезать правофланговые 
соединения армии гитлеровцы не сумели. Натиск их ослабевал. Пленные показывали, 
что в ротах осталось по 20-25 человек. 

К 25 ноября наступление противника вовсе прекратилось, фронт стабилизировался в 
6 километрах к югу, юго-востоку от Волхова и непосредственно у станции 
Войбокало. 

К этому времени уже начало развиваться наше контрнаступление под Тихвином. 
Ставка Верховного Главнокомандования, используя охватывающее положение наших 
войск и несколько изменившееся в нашу пользу соотношение сил, приняла решение 
нанести ряд ударов по сходящимся направлениям на Кириши, Грузине. Главный удар 
из района Тихвина на Будогощь - Грузино наносила 4-я армия, которой командовал 
генерал К. А. Мерецков. 

52-я армия под командованием генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова должна была, 
взаимодействуя с Новгородской группой Северо-Западного фронта, разгромить 
противника в районе Малой Вишеры и перерезать его коммуникации у Грузино. 

Наступление началось в середине ноября, но на первых порах очень медленно. 20 
ноября соединения 52-й армии в ночном бою, завязавшемся после успешно 
осуществленного обходного маневра, овладели Малой Вишерой. Войска 4-й армии 
вели бои на окраинах Тихвина, западнее и южнее города. 

Дивизии 54-й армии, остановив противника под Волховом и Войбокало, тоже должны 
были принять участие в наступлении. 

Как раз в эти дни мне сообщили любопытную "новость": гитлеровцы, так и не 
добившись осуществления своих планов выхода к Ладожскому озеру через Волхов и 
Войбокало, не придумали ничего умнее, как объявить по радио, что командующий 
54-й армией генерал Федюнинский покончил жизнь самоубийством. Право же, мне до 
сих пор непонятно, какую, собственно, цель они преследовали таким сообщением. 
Меня могли убить, могли назначить на другую должность, но от этого, в сущности, 
ничего бы не изменилось. Нелепость же сообщения о том, что я будто бы покончил 
с собой из-за неудачной операции под Волховом, была вполне очевидна. Ведь 
Волхов-то остался в наших руках, так что ни о какой неудаче не могло быть и 
речи. Вернее всего, потери, понесенные противником под Волховом и Войбокало, 
были настолько значительны, что гитлеровцам требовалось хоть чем-нибудь 
подсластить очередную горькую пилюлю, которую они преподнесли немецкому народу. 


Я посмеялся над глупой выдумкой фашистских пропагандистов и быстро забыл об 
этом. Но вскоре мне позвонил А. А. Жданов. 

- Иван Иванович, слышали фашистские басни о вашем самоубийстве? - спросил он и 
шутливо добавил: - Значит, долго будете жить. 

А на следующий день меня срочно вызвали к аппарату ВЧ. Услышав в трубке голос 
жены, которая в то время находилась в Свердловской области, я вначале даже 
обеспокоился: