К сожалению, предчувствия не обманули его. Но это случилось значительно позже 
описываемых событий, уже на третьем году войны. А в тот день, когда я приехал 
на КП 13-й стрелковой дивизии, Зайцев был, как всегда, полон энергии. Он кратко,
 но очень толково доложил обстановку, посетовал на потери и попутно пожаловался 
на медотдел армии, который задерживал присылку медработников. 

- Так они у вас в дивизии все равно используются не по прямому назначению, - 
шутливо заметил я. 

- Как так? - удивился Зайцев. 

- Да вот был недавно случай, когда санитарка подняла роту в атаку. 

И я рассказал, как в конце сентября встретил колонну 2-го батальона 1-го полка 
их дивизии, который совершал марш. Мое внимание привлекла тогда невысокая 
худенькая санитарка, в длинной, не по росту, шинели, аккуратных хромовых 
сапожках и в лихо сдвинутой набекрень пилотке, из-под которой выбивались густые 
каштановые волосы. Она очень сердито отчитывала двух бойцов, медленно шагавших 
в хвосте колонны. 

- За что это вы их распекаете? - спросил я, остановив машину. 

- Да как же, товарищ генерал, не научились до сего времени наматывать портянки, 
ноги натерли. Вот и возись теперь с ними, - ничуть не смутившись, ответила 
санитарка. 

- А слушаются вас бойцы? 

- Еще бы! - Санитарка задорно тряхнула головой, и в глазах ее мелькнули веселые 
искорки. - Я же все время с ними: и в бою, и на марше. Если уж я справляюсь с 
трудностями, то как же они, здоровые парни, могут отставать? Вот и слушаются. 

- Как ваша фамилия? 

- Санитарка Федорова, товарищ генерал. 

- Это жена командира роты, - пояснил подошедший комбат. - Смелая женщина. Бойцы 
говорят, что ей впору командовать ротой. На днях она поднимала бойцов в атаку. 
Да вот пусть сама расскажет. 

- Что там рассказывать, товарищ генерал. - Федорова пожала узенькими плечами. - 
Залегли мы под огнем. Ротный говорит: "Трудно поднять бойцов". А я возьми и 
скажи: "Подниму! Небось стыдно им будет лежать носом в землю, если я пойду 
впереди". Ротный рассердился. "Не дури, - говорит, - убьют без пользы". Только 
у меня характер самостоятельный. Поднялась и пошла. Бойцы за мной. Я и 
прошла-то впереди всего несколько метров. Потом меня обогнали. Вот и все. Что 
же тут такого? 

- Действительно был такой случай, - подтвердил военком дивизии батальонный 
комиссар Белоусов. - Федорову я знал. Она погибла в ночь на 2 октября в бою под 
деревней Верхнее Койерово. Опять поднимала бойцов в атаку... 

Меня всегда волновало и до глубины души трогало непостижимое мужество русских 
женщин, принявших на свои плечи в годы войны огромные тяготы. Женщины заменяли 
мужчин у станков и плугов, женщины участвовали в строительстве оборонительных 
укреплений, наконец, женщины вместе с мужьями, отцами, братьями в годы войны 
взялись за оружие, перенося все лишения боевой обстановки. Одной из таких 
героинь была скромная санитарка В. Федорова А с другими я встретился спустя 
какой-нибудь час после того, как уехал с КП 13-й стрелковой дивизии. 

В те дни мы вели большую работу по созданию глубоко эшелонированной обороны на 
подступах к Ленинграду. 

21, 56, 189-я стрелковые дивизии и 7-я бригада морской пехоты совершенствовали 
вторую полосу обороны. Войскам помогало население Ленинграда, в основном 
женщины, и подростки. Работали они много, с большим напряжением. 

А нужно напомнить, что в эту пору в Ленинграде было уже плохо с продовольствием.
 С 1 октября рабочие и инженерно-технические работники получали по 400 граммов 
хлеба, а служащие, иждивенцы и дети до 12 лет - по 200 граммов. Попробуйте-ка 
покидать землю денек-другой, получая столько хлеба и отнюдь не слишком жирный 
приварок! 

Подъехав к линии новых траншей, я вышел из машины и, желая подбодрить 
работавших, сказал: 

- Хорошо копаете, девушки, добротно! 

Одна из женщин, уже немолодая, в поношенном пальто и в темном платке, 
завязанном по-деревенски под подбородком, разогнула усталую спину и, опершись