В первый же день знакомства с командирами взводов Шевчук рассказал им свою 
биографию и от них потребовал того же. 

За политрука в эскадроне был младший лейтенант Вася Рябинин. Знакомство с новым 
командиром произошло при следующих обстоятельствах. 

Подходя к хате, где помещался политрук, Шевчук услышал звуки гармошки. Отчаянно 
перевирая мелодию, кто-то наигрывал "Синий платочек". Постучав, Шевчук 
прислушался. Из комнаты не отзывались. Немного подождав, Шевчук открыл дверь. 
Посреди комнаты на стуле, спиной к двери, сидел черноголовый военный с баяном в 
руках. По перекрещенным на полушубке ремням и пистолету Шевчук угадал в нем 
командира. Напротив него, прямо на полу, не спуская с баяна глаз, в сбитой к 
уху шапке, на корточках сидел мальчишка лет девяти в новых кавалерийских брюках 
и в такой же гимнастерке, подпоясанной кавказским ремешком. 

Увлеченный своим занятием, гармонист повернул голову, взглянул на незнакомого 
командира, приподнялся со стула, не выпуская из рук баяна. Широкоскулое, совсем 
еще молодое лицо его застыло в растерянной улыбке. 

Сняв с плеча ремень, он передал баян пареньку: 

- Смотри не урони. Да не растягивай тут. В баню иди, там тепло. Все гармонисты 
ходят учиться играть в баню. 

- В бане черти помогают, - вставил Шевчук. 

- Нету там чертей, - обидчиво заметил мальчуган, - сегодня бойцы мылись. И 
вовсе чертей не бывает. Не пугайте! 

- Ишь ты, герой! 

Шевчук, протянув руку, нахлобучил мальчику шапку на глаза и весело рассмеялся. 

Мальчик, поставив на пол баян, поправил на голове шапку, восторженно поглядел 
на серебряную шашку и, дотронувшись до ножен, со вздохом проговорил: 

- Эх, какая! 

- Чем могу служить, товарищ старший лейтенант? - спросил черноголовый военный, 
тоже не без интереса разглядывая ловко сидевшую на крупных плечах прибывшего 
венгерку и кожаные леи на брюках. 

- Мне нужен политрук Рябинин. 

- Политрука как такового нет. Есть младший лейтенант Рябинин, исполняющий 
обязанности политрука. Это я. Будем знакомы. 

Рябинин крепко пожал руку Шевчуку и придвинул стул. 

- Так, значит, вы Рябинин? - переспросил Шевчук, садясь на стул. Добре. А я 
назначен в ваш эскадрон командиром. Давно политруком? 

- Около месяца, - охотно ответил Рябинин. - Был командиром взвода. Политрука 
ранили, комиссар меня назначил. Ничего, воюем... - Достав из кармана газету, 
Рябинин оторвал кусок и предложил Шевчуку. 

Поблагодарив, тот вытащил из кармана трубку с замысловатой резьбой и закурил. 
Сильно затянувшись душистым табаком, Шевчук со знанием дела начал расспрашивать 
Рябинина о состоянии эскадрона. 

- Народ боевой. Кони справные. Недавно перековали... - односложно отвечал 
Рябинин. В душе он думал: "Службу знает, это уже добро". И радовался, что новый 
командир будет не хуже прежнего. 

Тут же, ничуть не смущаясь, рассказал он о своем пристрастии к музыке, о том, 
что играет на рояле, на скрипке, а сейчас непременно хочет выучиться на баяне. 
"Ну и шел бы в музыкантскую команду", - удивляясь легкомысленности Рябинина, 
подумал Шевчук. 

Выходя из хаты, он услышал, как Рябинин сказал: 

- Петя, где баян? 

На другой день, доложив комиссару Абашкину о приеме эскадрона, Шевчук как бы 
вскользь заметил: 

- Вот политрука надо бы... 

- Какого политрука? - опросил Абашкин.